Иоанн Курмояров - Крещение Руси - мифы и реальность

Вот что писали по этому поводу классики марксистско-ленинской философии: «…Всяческая религия является не чем иным, как фантастическим отражением в головах людей тех внешних сил, которые господствуют над ними в их повседневной жизни, – отражением, в котором земные силы принимают форму неземных». (Энгельс Ф., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т.20, с.328). Философский Энциклопедический Словарь. Москва. «Советская энциклопедия». 1983 г. С. 576. Или: «Появлению веры в сверхъестественное в немалой степени способствовали и условия общественного бытия того времени. Жизнь в эпоху палеолита была исключительно тяжелой. Буквально на каждом шагу человека подстерегали смертельные опасности. В.И. Ленин отмечал, что первобытный человек был «подавлен трудностью существования, трудностью борьбы с природой» (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т.5, с.103). В этой тяжелой борьбе он часто терпел поражение. Повышение же способности к абстрагированию приводит к тому, что человек начинает искать причины своих неудач… Отсюда и начинается религия». (Настольная книга атеиста. Издательство политической литературы. Москва. 1983 г. С. 52.)

«Христианство нельзя противопоставлять язычеству, так как это только две формы, два различных по внешности проявления одной и той же первобытной идеологии, – писал корифей советской исторической науки академик Б. А. Рыбаков. – И язычество, и христианство в равной мере основаны на вере в сверхъестественные силы, «управляющие» миром. Живучесть христианства в значительной степени объясняется использованием в его идеологии древнего языческого представления о загробном мире, о «второй жизни» после смерти. В сочетании с очень древним дуалистическим воззрением на мир как на арену борьбы духов добра с духами зла мысль о загробном мире породила учение о таком же дуализме и «потусторонней жизни» – о существовании «рая» для добрых и «ада» для злых. Христианство в своей практике широко использовало первобытную магию: молебен о дожде (когда священник кропил поля «святой» водой) ничем не отличался от действий первобытного жреца, пытавшегося таким же магическим путем упросить небеса окропить поля настоящим дождем… Являясь эклектичным и стихийным объединением ряда древних земледельческих и скотоводческих культов, христианство по своей сущности очень близко подходило к языческим верованиям славян, германцев, кельтов, финнов и других народов. Недаром после христианизации так тесно слились местные народные верования с учением христиан.

Главное отличие христианства заключалось в том, что свой исторический путь оно проходило в условиях резко антагонистического классового рабовладельческого общества, а затем в трудной обстановке кризиса и перехода к феодализму… Христианство отличалось от язычества не своей религиозной сущностью, а только теми чертами классовой идеологии, которые наслоились за тысячу лет на примитивные верования, уходящие корнями в такую же первобытность, как и верования древних славян или их соседей…Христианские миссионеры, шедшие к славянам или германцам, не создавали ничего принципиально нового; они приносили лишь новые имена для старых богов, несколько иную обрядность и значительно более отточенную идею божественного происхождения власти и необходимости покорности ее представителям. Мировоззрение же миссионеров не отличалось от мировоззрения языческих жрецов, колдунов и знахарей…» (Б. А. Рыбаков. Христианство и язычество.: http://sbiblio.com/biblio/archive/noname_hristpoist/16.aspx)

«В своей работе «О диалектическом и историческом материализме» И. В. Сталин указывает, что «история развития общества есть, прежде всего, история развития производства, история способов производства, сменяющих друг друга на протяжении веков, история развития производительных сил и производственных отношений людей. Значит, историческая наука, если она хочет быть действительной наукой, не может больше сводить историю общественного развития к действиям королей и полководцев, к действиям «завоевателей» и «покорителей» государств, а должна, прежде всего, заняться историей производителей материальных благ, историей трудящихся масс, историей народов. Значит, ключ к изучению законов истории общества нужно искать не в головах людей, не во взглядах и идеях общества, а в способе производства, практикуемом обществом в каждый данный исторический период, – в экономике общества. Значит, первейшей задачей исторической науки является изучение и раскрытие законов производства, законов развития производительных сил и производственных отношений, законов экономического развития общества». (Мавродин В. Древняя Русь. Москва 1946 г., 312 стр.)