Проспер Оливье Лиссагарэ - История Парижской Коммуны 1871 года

163. См. письмо полковника Корбена, процитированное в «Истории заговоров против Коммуны» А. Ж. Дальсема, написанной в виде романа, но содержащей некоторые документы.

164. 23‑го Пикар телеграфировал генеральному прокурору Экса: «Позавчера Ассамблея вновь подтвердила провозглашение Республики. То самое провозглашение, которое Ассамблея отказалась заключить возгласом: — Да здравствует Республика.

165. В тот же день — это был день восстания в Марселе — Дюфор телеграфировал тому же генеральному прокурору: «Предваряйте все мои депеши словами Французская Республика.

166. Я располагаю около двадцатью прокламациями префектов и магистратов. Они говорят об одном и том же.

167. «Возвышенной речи председателя Совета аплодировали крайне Левые». Речь 21‑го марта против Парижа. Дюфор в телеграмме генеральному прокурору Экса, 23‑го марта.

168. Он сознался в своем трюкачестве в речи, произнесенной в Бордо в 1875 году: «У меня была возможность сформировать военную силу 150 000 солдат из остатков разгромленной армии, но если этих сил было достаточно, чтобы оторвать Париж от Коммуны, они не могли все же смирить большие города Франции, стремившиеся сохранить Республику. Их представители спрашивали меня с недоверием и раздражением, не за монархию ли мы боремся.

169. Я сказал бы «реанимирован», если бы сравнение с Робеспьером не делало слишком много чести этим евнухам. Робеспьер на их фоне выглядит героем. Но как удержаться от того, чтобы не вызвать в памяти этого понтифика, объявившего неуместным выступление республиканцев в июне–июле 1791 года. Для него были неуместными вопли парижан, которых морили голодом скупщики, а также люди, требующие включить в Конституцию 1793 года единственную статью в свою пользу. Он считал неуместными комиссаров, без которых расчленили бы Францию. Неуместными для него были социалисты и Жак Ру, которого он обрек на смерть, а также великая борьба против церкви. Столь же неуместными, в его представлении, были общественные организации, которые он закрыл, и с исчезновением которых Париж выдохся. Неуместным он считал Клуца, призывавшего объединить вокруг Франции все революционные силы мира, а также Эбера, несмотря на то, что тот помог ему давить социалистов. Неуместным для него было, наконец, все, что не было уничтожено после его собственного благословенного дня, когда его самого объявила неуместным крупная буржуазия. Она нашла легким и уместным разом проглотить его, как только он произвел чистку, обескровил, усмирил для нее революционного льва.

170. Приложение ХIII.

171. Рабочий квартал Лиона.

172. Они составляли то, что генерал Аппер называл бригадой Брюнея, численностью в 7 882 человек.

173. Приложение ХIV.

174. Во время первой осады газета «Офисиель» мэрии Парижа опубликовала письмо Курбе, требовавшего низвергнуть колонну.

175. Таким образом, Курбе еще не был членом Совета. Тем не менее, его считали главным автором проекта низвержения колонны.

176. Похороны лейтенанта Шателе 61‑го батальона.

177. См. показания шефа полиции, господина Клоде, Расследование событий 18‑го марта, т. 2, стр.106.

178. Оригинал этого документа утерян, но нам удалось восстановить текст при помощи брата Домбровского и большого числа членов Совета, присутствовавших на этом заседании.

179. «Потребовалось семнадцать часов, чтобы ввести в город 130 000 солдат и нашу многочисленную артиллерию». Расследование событий 18‑го марта.

180. «Из–за такого неожиданного противодействия в этом месте возникла сумятица, которая длилась до окончания ввода войск, и могла бы иметь серьезные последствия. Если бы мятежники обстреляли Трокадеро батареями Монмартра, их снаряды доставили бы нам много неприятностей. Но пушки Монмартра молчали. Лишь в начале десятого они повели огонь. К этому времени ввод войск завершился». — Виной, «Коммуна», стр.130.

181. Это был первый пожар майских дней, и версальцы признали, что сами его устроили. — Виной, «Прекращение огня и Коммуна», стр.309.

182. Ни один депутат не возражал ни в этот день, ни в какой–нибудь другой, или заявил, что воздерживается от голосования ни со стороны крайне Левых, ни со стороны крайне Правых. Все они несут равную ответственность за это голосование.

183. «На площади Бланш, — писал на следующий день в «Салют Паблик» Г. Марото, — находилась хорошо выстроенная баррикада, которую защищал батальон из около 120 женщин. В момент, когда я прибыл, темный силуэт выделился из укромного уголка. Это была молодая девушка во фригийском колпаке, с ружьем в руке и патронной коробкой на боку. — Стой, гражданин! Сюда нельзя! — Я остановился в изумлении, показал свой пропуск, и гражданка позволила мне пройти к подножью баррикады».