Андрей Михайлов - К западу от Востока. К востоку от Запада. Книга первая

И ещё, что бросилось в глаза относительно москвичек, – в них стало меньше вкуса. Видимо, сыграла свою роль «продвинутость» слабого пола российской столицы в сторону дефеминизации их западных сестёр, отстоявших-таки в непримиримой борьбе право ничем не отличаться от «сильного» пола. Если процесс необратим, то это прискорбно.

«Мы» и «они»

Вообще же разных суждений и взглядов на Москву и москвичей приходится слышать много. Многие жители российской столицы с удовольствием делятся своими мыслями по этому поводу.

Интересно, что при этом многие москвичи говорят о своих земляках не «мы», а «они». Потому что «эти» многие вчера ещё были жителями других, часто весьма далёких от столицы России мест. В том числе и земляками – алмаатинцами. Послушаем, что они говорят.

«Все тут, по жизни, дилетанты и позёры, – утверждает мой одноклассник, занимающийся ныне политтехнологиями в российской столице, – потому вокруг так много „понтов“ и так мало капитального, надёжного…»

«Здесь очень не любят работать, но очень любят зарабатывать, – вторит ему бывший казахстанский, а ныне московский журналист, – потому, когда приезжаем мы, то оказываемся востребованными. Здесь много наших, и отнюдь не только в непрестижных сферах, которые целиком заняты иностранцами…»

«Чего они тут делают с упоением, так это сплетничают, – говорит бывший алма-атинский врач, а ныне – российская пенсионерка. – В офисах занимаются этим с утра и до вечера. Перемалывают косточки всем встречным-поперечным…»

«Да и вообще, что значит „москвич“? Москва держится большей частью на приезжих. Амбициозных и деятельных. Жёстких и изворотливых. Умных и неразборчивых. Для них главное – закрепиться тут. Отвоевать у кого-то свой кусок „места под солнцем“. Москва – это российская Америка», – добавляет перца в эту заочную дискуссию ещё один земляк-философ.

Остальные рассуждения – примерно в том же духе.

Подтверждения им находятся в нынешней Москве на каждом шагу. Например, дворники переговариваются друг с другом на языке, явно не имеющем ничего общего с русским. Большинство их ныне из Мордовии. Так же, как и строители на многочисленных московских стройках – парни из Средней Азии. А в метро ищут (и, судя по всему, не могут найти) молодых парней с московской и подмосковной пропиской для учёбы и работы машинистами. С гарантированным окладом в 1000 долларов.

При этом московская милиция (говорят, она сама во многом «рязанская», а инспектора ГАИ – почти поголовно хохлы) повсеместно и жёстко трясёт всех встречных, отличающихся нестандартной внешностью. А на объявлениях о сдаче квартир часты приписки – «кроме кавказцев». И обычный разговор с «коренным москвичом» редко обходится без сентенций о том, что в городе «черным-черно», что «пора навести порядок», «выселить Кавказ», «отправить домой таджиков» и т. п. То, что при этом остановятся стройки, иссякнет дешёвая торговля и город утонет в грязи, пожалуй, очевидно только стороннему наблюдателю.

А вот ещё одно интересное наблюдение, принадлежащее бывшей соотечественнице, которая выросла и ныне живёт за океанам. Посетив после долгого перерыва Москву, она поняла следующее: «В Москве не ощущается прошлое. Речь не о Красной площади и не об Иване Великом, а о ментальности народа. Здесь жадно упиваются тем, что в странах Запада давно стало обыденностью и даже набило оскомину. Ну разве можно упоённо и страстно ходить по ресторанам? В ресторанах, обычно, обедают…»

…Действительно, чего-чего, а ресторанов в современной Москве великое множество. Ресторанов с ценами, чувствительными даже для людей со средним достатком.

Как из нашего окна площадь Красная видна!

90 процентов тех, кто бывает в первопрестольной проездом, имеет не много времени для того, чтобы «прошмыгнуться» по Москве. Как правило, это всегда одни и те же маршруты, включающие в себя Красную площадь и Кремль.

С каким чувством посетители ходят нынче в мавзолей Ленина, сказать трудно. Вряд ли среди них много истинных поклонников Ильича. Многих гонит туда именно традиция «проезжантов», заповеданная нашим допотопным бытием: быть в Москве – сходить в Мавзолей. Большинство же попадает сюда просто из любопытства, подогреваемого постоянными разговорами о перезахоронении. Иногда, правда, промелькнёт в этой скудной и обыденной кучке посетителей горстка стариков с красным знаменем – это истинные ленинцы. Последние.