Игорь Фроянов - Рабство и данничество у восточных славян

Не подлежит никакому сомнению представление восточных славян о сакральности жилища. 369Границы дома (стены, пол, крыша) изолировали обитавших в нем людей от пагубного вторжения внешних враждебных сил, служили им надежной защитой. Особая роль предназначалась входу и окнам. Их семиотическое значение было очень велико. Они обеспечивали проницаемость границ жилища, что придавало им «статус особо опасных точек связи с внешним миром» и соответственно «особую семантическую напряженность». 370Двери и окна выполняли функции «своеобразного фильтра, задерживающего нежелательные потенции внешнего мира и, таким образом, регламентирующего связь дома с остальным пространством». 371Всем действиям у входа/выхода, т.е. у двери, приписывалась высокая степень значимости, 372поскольку «дверь в зависимости от того, открыта она или закрыта, становится символом разделения двух миров или общения между ними: именно через дверь пространство, в котором находится имущество, закрытое со всех сторон место, дающее чувство безопасности, которое определяет границы власти dominus 'хозяина', открывается в чуждый и часто враждебный мир. Ритуалы прохождения через дверь, мифология двери, придают такому представлению смысл религиозной символики. 373

Под углом зрения этих древних представлений о жилище и ведущей в него двери и следует рассматривать наказы царя Калина направляемому им в Киев послу, фигурирующее, в частности, среди наставлений открытие двери княжеских палат настежь («на пяту») есть не что иное, как мера предосторожности: посол, воплощающий внешние, враждебные киевскому князю силы, должен ради личной безопасности поддерживать связь с ними, чего при закрытой наглухо двери, замыкающей внутреннее пространство дома, изолируя его от внешнего мира, достичь невозможно. Само собою разумеется, что христианский этикет (крестное знамение, поклоны) вошедшему в жилище послу запрещается вследствие его принадлежности к иной вере. В отличие от татарского посла отец Добрыни, закрывая за собой дверь в доме Владимира, показывает тем, что он вступает в палаты не как враг, а как свой человек, которому не грозит здесь никакая опасность.

Теперь настал момент вернуться к «чорной девке», чтобы понять, почему она распахивает дверь церкви «на пяту», а войдя туда, не крестит своего «лица чорного». По аналогии с действиями калинова посла можно предположить, что «девка», открывающая столь характерным образом дверь храма, входит в него как в чужое и потому опасное святилище. Будучи в церкви, она не крестится, поскольку это означало бы поклонение чужому божеству и, стало быть, отступление от собственной веры. Открытая же «на пяту» дверь иноверного храма позволяет ей сохранить связь со своими божествами, пребывающими вне его, и тем предохранить себя от зла со стороны чужих богов. Резонно заключить отсюда, что «Девка» — нехристианка. В Киеве она иноверка. А если Учесть, что перед нами «девка» к тому же «черная», то сам собою напрашивается вывод об иноземном ее промсхождении. Скорее всего, она пленница, обращенная или проданная в рабство. Так получаем дополнительный аргумент в пользу нашего предположения о древнерусской челяди как о рабах-пленниках. В пользу этого предположения говорит и Древнейшая Правда, дошедшая до на в составе Краткой Правды (стст 1-18 374)- законодательном памятнике конца XI в. Составленная при Ярославе, Древнейшая Правда является наиболее ранней частью Краткой Правды и отражает жизнь не только первой половины XI в., но и предшествующего времени. 375В ней мы находим несколько предписаний, касающихся челядина.

Статья 11 Древнейшей Правды гласит: «Аще ли челядин съкрыется любо у варяга любо у кольбяга, а его за три дни не выведуть, а познають и в третии день, то изымати ему свои челядин, а 3 гривны за обиду». 376Еще одно установление Древнейшей Правды, относящееся к челядину, заключено в ст. 16: «Аще кто челядин пояти хощет, познав свои, то к оному вести, у кого то будеть купил, а той ся ведеть ко другому, даже доидеть до третьего, то рци третьему: вдаи ты мне свои челядин, а ты своего скота ищи при видоце». 377

Появление в Древнейшей Правде статей о челяди не А. А. Зимин объяснял повышением ценности рабов в исторических условиях, сложившихся на исходе X в. Он писал: «К началу XI в. в обстановке сокращения походов в дальние страны и складывания феодальных отношений ограничивался и приток рабов на Русь. Ценность рабов в связи с этим повышалась. Поэтому все статьи, говорящие о положении челядина, заботились прежде всего о тщательном розыске его в случаях побега или кражи». 378Мы иначе смотрим на причины, вызвавшие законоположения о челяди. На наш взгляд, внимание к ней Ярослава Мудрого как законодателя было обусловлено социальной потребностью защитить право собственности владельцев челяди, нарушаемое все чаще и чаще в связи с распадом родовых отношений и порожденными этим процессом общественными неустройствами, сопровождавшимися ослаблением эффективности норм обычного права. 379