Игорь Фроянов - Рабство и данничество у восточных славян

Рабская природа челядина отражается и в обстоятельствах, связанных с утверждением договора 944 г торжественно скрепленного обоюдной присягой. Когда греческие послы отбывали на родину, князь Игорь щедро одарил их: «Игорь же, утвердив мир с греками отпусти слы, одарив скорою, и чалядью и воском, и отпусти я». 327Кто скрывался за челядью, подаренной киевским князем, догадаться легко: это рабы. Недаром послы одарены ими вместе с мехами и воском — товаром, пользовавшимся постоянным спросом на внешнем рынке. 328С этой точки зрения летописное известие как бы уравнивает челядь с мехами и воском, намекая на торговлю и челядинным товаром.

Другое летописное известие переводит нас из сферы предположений в область несомненных реалий. Летописец рассказывает: «Рече Святослав к матери своей и к боляром своим: "Не любо ми есть в Киеве быти, хочю жити в Переславци на Дунай, яко то есть середа земли моей, яко ту вся благая сходятся: от Грек злато, поволоки, вина и овощеве разноличные, из Чех же, из Угор сребро и комони, из Руси же скора и воск, мед и челядь». 329Переяславец на Дунае, или, как выяснил Перхавко, Преслав Великий, будучи крупнейшим торговым центром Болгарии IX-X вв., стоял на стыке торговых путей. 330Сюда везли разнообразные товары, среди которых была и челядь, т.е. рабы. 331

Удачным дополнением к речи Святослава служит извлечение из сочинения Константина Багрянородного «Об управлении империей». В главе девятой своего труда император говорит о путешествии росов из «Росии» в Константинополь с торговыми целями, о тяжелых испытаниях и больших опасностях, лежащих на этом многотрудном пути. Здесь император приводит такие подробности, благодаря которым мы получаем возможность более уверенно судить о челяди, названной Святославом. По рассказу Константина, на четвертом днепровском пороге все ладьи росов «причаливают к земле носами вперед, с ними выходят назначенные для несения стражи мужи и удаляются. Они неусыпно несут стражу из-за пачинакитов. А прочие, взяв вещи, которые были у них в моноксилах, проводят рабов в цепях по суше на протяжении шести миль, пока не минуют порог». 332Отсюда ясно, кого надо видеть в челяди, направляемой на рынок с другими разными товарами. Челядь — рабы, идущие регулярными партиями на византийский рынок.

Академик Б. А. Рыбаков счел возможным отождествить челядь из речи Святослава с «пленными рабами», 333а исследователь истории становления крестьянства у восточных славян А. В. Чернецов — сопроводить эту речь следующим разъяснением: «Рабы, постоянно упоминаемые среди вывозимых из славянских земель товаров, в подавляющем большинстве представляли собой военную добычу. Это могли быть пленные из числа неславянского населения или славяне, оказавшиеся в плену в результате межплеменных столкновений». 334Следует сказать, что Святослав, говоря о поставляемой для продажи в Переяславец челяди, обходит молчанием источник ее формирования, позволяя лишь сделать вывод о рабском положении тех, кем торговали купцы из Руси. При этом, однако, догадки Б. А. Рыбакова и А. В. Чернецова нам представляются все же обоснованными. Мы уже знаем, что в договорах Руси с Византией под челядью разумелись рабы-пленники. Иноземное происхождение челядинства-невольничества подтверждают и другие источники, как устные, так и письменные. К первым относится былина о смерти Чурилы, а ко вторым — Древнейшая Правда. Начнем с былинного источника, не привлекавшегося еще историками при изучении древнерусской челяди.

Былина «Смерть Чурилы» содержит пассаж о «девке», известившей старого Бермяту об измене его жены-красавицы Катерины Микуличны. «Девка» эта явно несвободного состояния. Не случайно она называется «служанкой», 335«дворовой», 336«страдницей», 337«служанкой крепостной». 338В обращении хозяев к ней сквозит высокомерие и превосходство. Когда Чурила, проезжая мимо дома Бермяты Васильевича, постучался в «окошечко косевчато», то «девушка поваренная» не пустила соблазнителя, сказав ему, что в доме нет хозяина.

Катерина Микулична разгневана:

Она бьет-то девку по леву лицу,

Сама-то говорит ей таково слово:

- Ай же ты девка е страдница!

Только знала бы ты, девка, шти-кашу варить,

Шти-кашу варить,тработников кормить,

Не твое бы дело гостей отказывать. 339

А вот как отреагировал на донос «девки» о неверности жены сам Бермята:

А никто тебя, девку, не спрашивает,

А никто тебя, девку, выведывает.

Знала бы ты, девка, свое дело,