Нэнси Шилдс Коллманн - Преступление и наказание в России раннего Нового времени

Январский указ 1701 года показывает, что результатом описанных мер стало повышение цен и рост коррупции по сравнению с тем, что было при площадных подьячих. Вернули писцов на Ивановскую площадь в Кремле, но теперь из них сделали государственное учреждение из 24 подьячих под руководством четырех бывших писцов с той же Ивановской площади. Указ устанавливал, что все документы для правительственных учреждений должны составляться здесь, а не в канцеляриях. В провинциальных городах следовало создать аналогичные конторы в управлении воевод и должность инспекторов, подчиненных воеводе, чтобы надзирать за их работой. Закон настойчиво запрещал всем частным лицам писать документы или нанимать для этого кого бы то ни было, кроме указанных писцов, что повышало государственный доход за счет подати за все три категории документов. В конце концов надзор сосредоточили в Крепостной конторе, входившей в Юстиц-коллегию. Здесь была централизована регистрация документов, контроль над сбором податей и управление местными «нотариальными конторами». К середине 1720-х годов на местах работали 230 крепостных контор, в каждой был инспектор и несколько писцов [505]. Так на базе прежней системы была создана подчиненная законам нотариальная служба.

В те же годы проводилась реформа документооборота, преследовавшая двойную цель – обеспечить подлинность документов и извлечь прибыль. Она началась с учреждения в январе 1699 года, накануне Северной войны, гербовой пошлины, призванной приносить доход. Вводился стандартный размер официальных документов: в канцеляриях оформляли гербовые бумаги трех размеров, каждый в свою цену, со штемпелем в виде двуглавого орла. С характерной петровской энергией указ приказывал канцеляриям немедленно начать работать по новым процедурам, угрожая «жестоким наказаньем», конфискацией земли и другими формами «конечного разоренья» тем чиновникам, кто затягивал с переходом на новые формы, и челобитчикам, использовавшим неправильную бумагу. Последовали указы, регулирующие продажу такой бумаги, устанавливающие цены и объявляющие подделку бумаги с печатью равной подделке денег, что каралось смертью [506].

Чтобы улучшить делопроизводство, старые свитки заменили на тетради. С типичным для законов поучением указ объясняет, чем тетради лучше: при записи на столбцах много бумаги расходуется впустую, поскольку текст писали только на одной стороне. Столбцы расклеиваются от влажности, их часто съедают мыши. При многолетнем хранении свитки часто теряются. Но тетради лежат стопкой, их можно переплести в книги, которые хранятся намного лучше. Документы за один год следует переплетать в один том, в уголках страниц ставить их номера, а в названии книг указывать типы документов, чтобы подьячие могли легко найти нужное дело. Готовые документы должны были подписать воевода, подьячий или дьяк [507].

Эти изменения также были введены очень быстро. В рассмотренных делах до 1701 года включительно сохранялось пользование простой бумагой и столбцовой формой, что понятно, поскольку было непросто передать новую информацию и бумагу на границы империи. Но к 1704 году дела из Арзамаса, Шацка и других мест на Средней Волге велись уже в тетрадях [508]. Предполагалось, что все страницы тетради будут написаны на гербовой бумаге, но в известных нам делах «орленая» бумага начинает преобладать только около 1720 года. Одно дело, тянувшееся с 1714 по 1720 год, велось без единого листа гербовой бумаги, а в другом деле 1720 года гербовая бумага была использована всего несколько раз. Поскольку указ 1719 года разрешил использовать обычную бумагу, если были уплачены пошлины, вероятно, эти документы принимали как законные [509].

Самый почерк и язык документов тоже изменились. Арзамасские дела 1704–1727 годов демонстрируют то, что А.Е. Чекунова назвала «полисемией» старой и новой терминологии. В тексте петиций 1715 и 1718 годов вперемежку встречаются старые и новые термины «челобитье» и «прошение», означающие одно и то же. Новые термины для разных видов документов: «доношение», «протокол», «промемория», «экстракт» – заменили такие московские термины, как «отписка» или «указ», или начали упоминаться наравне с ними. Использование традиционных кириллических цифр продолжалось даже после введения нового григорианского календаря; применение арабских цифр для обозначения года впервые встретилось нам в записях 1727 года [510].

К тому времени как в 1720 году в Генеральном регламенте опубликовали глоссарий русских эквивалентов иностранной канцелярской терминологии, многие новые титулы, термины и фразы уже были в ходу около двадцати лет. Уже в 1702 году определили новую форму обращения для прошений, и к 1704 году мы встречаем ее в документах. Челобитные московского времени начинались традиционно в дательном падеже: «Великому государю, царю и великому князю имярек всея Руси/Великия, Малыя и Белыя Росии». Петиции петровского времени начинались новой формулой в именительном падеже: «Державнейший царь и государь милостивейший» [511]. Прочие титулы появлялись позже: начиная с января 1722 года и по меньшей мере до конца 1724 года петиции адресуются «Петру Великому, Отцу Отечества». После смерти Петра приветствие стало еще более пышным: «Всепресветлейшая, державнейшая великая государыня императрица Екатерина Алексеевна, самодержица всеросийская» [512].