Нэнси Шилдс Коллманн - Преступление и наказание в России раннего Нового времени

Повстанцы также полагались на силу устных призывов своего харизматического лидера Степана Разина, распространявшихся в письмах, которые официальные власти называли «прелестными». Разин призывал жителей тех или иных территорий присоединяться к его борьбе против злых бояр, которую он вел во имя христианского Бога или мусульманского Аллаха в зависимости от того, кто был адресатом послания. Мятежники зачитывали эти письма публично – в сентябре 1670 года, например, в Острогожске после убийства воеводы и подьячего, а в ноябре – в Галичском уезде, где сочувствовавшие восстанию «попы… воровские письма… чли всем вслух по многие дни». Правительственные войска прилагали специальные усилия, чтобы изъять такие прокламации на отвоеванной территории, и отсылали их в Москву [1003].

Одной из главных целей восставших при захвате городов были архивы. Г. Михельс отмечает отличие жестокостей в восстании Разина от в большей степени проникнутых религиозным духом «обрядов насилия» в Европе в эпоху Реформации: в Московском государстве взбунтовавшиеся крестьяне не практиковали ритуализованного насилия ни над телами землевладельцев и церковников, ни над объектами религиозного культа. Вместо этого убивали они сравнительно немногих, заботясь об уничтожении государственной и вотчинной документации. Нет сомнения, что они стремились стереть информацию о кабальных записях, холопстве, долгах, земельных сделках и т. п. Но, принимая во внимание, сколь великое опасение демонстрировали и восставшие, и царские войска перед документами противоположного лагеря, соблазнительно сделать заключение о силе воздействия воплощенного в письменах голоса власти. Не случайно судебные протоколы и приговоры в России зачитывались вслух; во время восстаний вердикты зачинщикам беспорядков и зачитывались, и прибивались на видном месте (приговор Разину занимает несколько страниц). В таком публичном оглашении как бы проявлялось присутствие самого царя [1004].

Воздействие слов, исходящих от правительства, наложило решающий отпечаток на историю убийства астраханского митрополита Иосифа. Астрахань попала под власть мятежников в июне 1670 года. При этом совершилось большое кровопролитие, но митрополита щадили до поры, пока его судьбу не определили имевшиеся у него документы. В конце 1670 года Иосиф получил царские воззвания, адресованные лично ему, астраханцам и восставшим, в которых содержалось указание, чтобы митрополит прочел их перед всеми и призвал всех сдаваться на милость царя [1005]. Иосиф приказал изготовить по меньшей мере три списка и один из них, адресованный командирам повстанцев, им и отослать. Те отказались принять письмо. Тогда Иосиф созвал горожан и велел ключарю читать. После чтения бунтовщики подняли крик и забрали грамоту у ключаря (он успел дочитать ее до конца). На это митрополит с гневом «говорил им… со обличением многим и называл их еретиками и изменниками», а те ответили оскорблениями и угрожали ему смертью, но в итоге только унесли грамоту. На следующий день мятежники схватили ключаря Федора и пытали его, чтобы выяснить, где еще есть списки царской грамоты, и три списка у митрополита конфисковали.

Через несколько месяцев, в апреле 1671 года, на пасхальной неделе у митрополита с бунтовщиками произошло еще одно горячее столкновение, на этот раз на базаре, где на увещевания Иосифа покориться (без чтения грамот) приближающейся царской армии восставшие ответили матерной бранью. На следующий день, в Великую субботу, на двор к митрополиту несколько раз приезжали казацкие есаулы, требуя выдачи царских грамот; в ответ Иосиф хотел читать эти грамоты в соборной церкви, и «воры тех государевых грамот не слушали и пошли из церкви в свой круг». Сварливый митрополит последовал за казаками в сопровождении духовенства и велел прочесть на кругу две царские грамоты, одну «к ворам», другую – «к нему, святителю». На чтение воззваний собрание ответило криком и угрозами ареста и смерти митрополиту; тот отвечал призывами горожанам схватить казаков и посадить их в тюрьму. Казаки забрали одну грамоту, но ту, которая была адресована лично ему, архиерей отказался отдавать. В этот святой день столкновение закончилось вничью; Иосиф вернулся в собор и спрятал грамоту там.

Через неделю после пасхи бунтовщики схватили и пытали митрополичьего ключаря и других приближенных, желая выведать, где спрятаны грамоты и их списки. В итоге ключарь был убит, но грамот не выдал. Вслед за тем от митрополита потребовали, чтобы он подписал бумагу о верности Разину, на что тот ответил отказом. 11 мая казаки прервали богослужение, которое вел митрополит, и потребовали, чтобы он пришел к ним в круг. Как и раньше, Иосиф последовал за казаками в их собрание, и там восставшие на этот раз перешли черту, у которой прежде останавливались: они подвергли митрополита насмешкам, схватили его и увели на пытку и, как оказалось, на смерть. В течение всей этой истории авторитет Иосифа многократно увеличивался благодаря тому, что он воплощал в себе голос царя; физическое присутствие документа и зачитывание его вслух в той устной культуре приводили присутствующих в страх. Упорство Иосифа в том, чтобы провозглашать слова царя, решило его судьбу.