Коллектив авторов - Pax Africana - континент и диаспора в поисках себя

Количественные задания были выполнены и перевыполнены быстро. Если в декабре 1959 г. в советских вузах училось 114 студентов и аспирантов из Африки южнее Сахары, [578]то в мае 1961 г. их насчитывалось 402. Среди 25 стран наиболее крупные контингенты обеспечили Гана (108) и Гвинея (69), численность граждан Камеруна, Мали, Нигерии, Сомали, Сьерра-Леоне и Того была не менее 20. [579]Эту статистику нельзя считать полной, поскольку она не учитывала африканцев, обучавшихся в закрытых учреждениях – Ленинской школе, военных училищах.

Большинство африканцев учились в Университете дружбы народов, главной советской кузнице кадров интеллигенции для развивающихся стран. УДН был учрежден по личной инициативе Н. С. Хрущева решением Президиума ЦК КПСС 5 февраля 1960 г. [580]В опубликованном постановлении ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об организации Университета дружбы народов» основной целью университета называлась «подготовка национальных кадров стран Азии, Африки и Латинской Америки». [581]Существовали и тайные планы, более конкретные и масштабные. Первый ректор УДН С. В. Румянцев и министр высшего и среднего специального образования СССР В. П. Елютин в записках Н. С. Хрущеву и Совмину СССР подчеркивали, что они руководствуются задачей «формирования специалистов, способных по уровню знаний и по своему общекультурному кругозору превзойти выпускников высших учебных заведений передовых капиталистических стран». Университет задумывался как образцовое по мировым стандартам высшее учебное заведение, «отлично организованное, располагающее опытными кадрами, достаточно оснащенное материально, <���…> высоко авторитетное в научном, учебно-методическом и общественно-политическом отношениях». [582]Столь блестящие характеристики предполагали статус ведущего мирового центра по подготовке национальных кадров для развивающихся стран.

Власти СССР последовательно осуществляли комплекс мер, которые были продиктованы стремлением выиграть у Запада борьбу за умы африканской молодежи.

Делалось все возможное, чтобы в советские вузы попадали только благонадежные по советским меркам африканцы. По указанию вышестоящих инстанций администрация УДН организовала отбор кандидатов таким образом, чтобы они находились под контролем советской стороны. Согласовав свои действия с МИД СССР, ректор УДН «обратился к советским послам в странах Азии, Африки и Латинской Америки с разъяснением о порядке приема в Университет и с просьбой оказывать возможное содействие Университету в вопросе отбора наиболее подходящих кандидатов для зачисления в Университет». Он предложил послам «не обращаясь к официальным властям страны их пребывания, рекомендовать наиболее подходящие кандидатуры из числа лиц, подавших заявление в Университет, соблюдая при этом все меры предосторожности, действуя через друзей или соответствующих доверенных лиц». [583]

Естественно, что действия в обход национальных правительств вызвали у них «неудовольствие». Прозвучали заявления, что лицам, желающим выехать без ведома государственных органов на учебу в СССР, паспорта выдаваться не будут. [584]Гана и Гвинея обратились в посольства СССР с соответствующими официальными запросами, Сомали направило в посольство памятную записку. В ней обращалось внимание на «случаи прямого предоставления стипендий со стороны дипломатических представительств, аккредитованных при Сомалийской Республике, сомалийским организациям и гражданам, причем <���…> в большинстве случаев абсолютно не принимается во внимание политика школьного образования Сомалийской Республики». Правительство Сомали уведомляло посольство о своем решении «концентрировать все стипендии, предоставляемые заграничными представительствами, в Министерстве народного образования Сомалийской Республики» и предлагало «с настоящего момента и впредь воздержаться от предоставления стипендий непосредственно организациям и гражданам Сомалийской Республики». [585]

Полуконспиративные методы отбора абитуриентов имели серьезные и многоплановые негативные последствия. Их изложил в записке ЦК председатель КГБ А. Н. Шелепин. Во-первых, некоторые правительства развивающихся стран «начали проявлять известное недоверие к истинным целям создания Университета» из-за «ложного впечатления», что его открытие «преследует чисто политические цели и что он по своему характеру является повторением Коммунистического университета трудящихся Востока». Помимо ритуальной ссылки на «влияние реакционной пропаганды», Шелепин объяснял «подобную настороженность» и промахами советской стороны. Официальные запросы об УДН «длительное время остаются без ответа», а тем временем «огромное количество лиц, желающих учиться в СССР, устанавливают контакт с советскими представителями за границей и непосредственно с Университетом, в обход национальных правительственных учреждений, занимающихся вопросами образования». Резидентуры КГБ за границей сообщали, что «послы СССР в некоторых странах стремятся самоустраниться от всякого участия в наборе студентов или пустить это важное дело по нелегальным каналам. Имеются сигналы о том, что полное игнорирование правительственных учреждений дружественных нам государств в проведении этой работы болезненно воспринимается ими и может привести к обострению отношений. Вместе с тем такое положение отрицательно скажется и на качестве набираемых контингентов, а также на их последующем трудоустройстве». [586]