Егор Лыков - Актуальные проблемы гуманитарного знания. Темы, методы, источники

Женская фигура в этом романе изображена как сексуальный объект. 63 63 Мик 1996: с. 81. . Впервые она появляется в новелле в образе дамы с «самооценкой многих изумлений». 64 64 Цвейг, Стефан: Горящий секрет. Рассказы. Франкфурт-на-Майне: S. Fischer Verlag 1987, с. 11. из чего можно сделать вывод, что она желанный человек. Это желание и встреча с молодым бароном в Гранд Отеле в Земмеринге могут рассматриваться как причины (согласно Дж. Апресяну, первая фаза развития эмоций) развития любви. Возникающая в результате любовь к барону (настоящая эмоция) может быть записана в том факте, что мать Эдгара «всегда дружелюбнее к барону». 65 65 Цвейг 1987: с. 23. стал.

Следует признать, что Стефан Цвейг очень кратко описывает или только предлагает причины любви и ее происхождение, чтобы читатели узнали о ней лишь немного. Но это связано с тем, что 1) в центре повествования находится фигура ребенка и 2) Стефан Цвейг интересуется психологическими дилеммами и связанными с ними выражениями эмоций. Если рассмотреть попытки женской фигуры удлинить или сдержать эту эмоцию, становится ясно, что ее эмоциональное состояние направлено на расширение ее любви к барону. Здесь следует указать причину этой любви:

Она была в те решающие годы, когда женщина начинает сожалеть о том, что осталась верной мужу, которого никогда по-настоящему не любила, и когда пурпурный закат ее красоты предоставляет ей последний самый неотложный выбор между материнским и женским. 66 66 Цвейг 1987: с. 24. .

Дилемма: любить мужчину и быть любимым им или полностью повернуться к ребенку, решается женской фигурой для первого варианта путем чтения:

[…] в последний раз волшебная игла воли дрожит между надеждой на эротический опыт и окончательным смирением. Тогда женщина принимает опасное решение жить своей судьбой или судьбой своих детей, стать женой или матерью. 67 67 Цвейг 1987: с. 24. .

С одной стороны, это решение «либо-либо» привлекает внимание к социальной проблеме, согласно которой у матерей больше нет собственной жизни, когда они обращаются к своим собственным детям, так что эротический опыт больше невозможен. С другой стороны, здесь представлена субъективная неоднозначная психологическая ситуация, в которой мать – что удивительно – решает не за своего собственного ребенка, а за странного человека, которого она знает лишь кратко и лишь несколько раз видела в Гранд Отеле. Из этого эпизода становится ясно, что женскую фигуру совершенно не заботит сдерживание любви к барону. Напротив, она сразу же вступает с ним в любовную связь, чтобы продлить эмоции. Эта эмоция выражается перформативными действиями, 68 68 Цвейг 1987: с. 37. .

Даже если женская фигура не обуздывает чувства любви, в новелле есть ограничивающий фактор для этой внебрачной любви. Это сын женского персонажа Эдгара, который сначала понятия не имеет о романе между ними, но позже понимает все больше и больше. Сын мешает женщине завязать роман с бароном, так что она становится все более нетерпимой к сыну. 69 69 Мик 1996: с. 82. . Это видно по тому факту, что она «до странности строга» со своим ребенком. 70 70 Цвейг 1987: с. 28. . Боится, что ребенок разрушит ее последние надежды на эротический опыт и любовные отношения, принимает репрессивные меры, постоянно ругая ребенка и запирая его в его комнате. В исследовательской литературе говорится, что Эдгар является причиной ее страданий. 71 71 Мик 1996: с. 83. . С одной стороны, с этим утверждением можно согласиться, поскольку Эдгар представляет собой некое препятствие для ее тайных желаний и надежд, которое она пытается устранить. С другой стороны, нельзя отрицать, что Эдгар в этом созвездии становится жертвой внешних обстоятельств, так как он не намерен ее беспокоить и в детстве нуждается в материнском внимании.

Любовь женской фигуры к барону выражается через отношение к собственному сыну. Сначала она с ним просто строга, тем более злится на него. 72 72 Цвейг 1987: с. 28, 37. . Видна связь с сексуальным удовольствием. Чем сильнее сексуальное удовольствие женской фигуры, тем труднее становится ее подход к собственному сыну. Это приводит к взрыву общественного гнева:

«Что ты всегда гонишь за мной, как трехлетний ребенок? Я не хочу, чтобы ты был все время рядом. Дети не принадлежат взрослым. Помните это! Проведите час с собой. Читайте что-нибудь или делайте то, что хотите. Оставь меня в покое! Ты заставляешь меня нервничать, когда ты крадёшься, твое отвратительное раздражение " 73 73 Цвейг 1987: с. 47. .