Э Виленский - Шестнадцать дней на полюсе

Шмидт и его товарищи обошли полуразрушенные зимовки. На берегу они нашли остатки экспедиционного снаряжения: фотоаппараты, инструменты, банки с консервами.

В 1932 году на острове была организована временная научная советская станция. Она проработала около года и собрала очень много ценных научных материалов.

Наконец в 1936 году Главное управление Северного морского пути создало на острове Рудольфа постоянную полярную станцию. Первой ее задачей было - обслужить нашу экспедицию.

Когда мы прилетели на Рудольф, то увидели там много интересного. На центральном куполе ледника находились прекрасно оборудованный аэродром и механическая мастерская. Тракторы перетаскивали самолеты с места на место. Усевшись в специальные арктические автомобили-вездеходы, мы поехали вниз, на зимовку. Там стояли два новеньких теплых дома, хорошо убранные, с удобной мебелью, светлые и чистые, радиостанция, скотный двор, склады, гараж. Топилась баня. Три десятка полярных собак встретили нас веселым лаем.

У входа в главный дом стояла на задних лапах огромная медведица. В лапах она держала поднос, на котором лежали хлеб и соль. На шее у нее висела большая цепь с ключом, а на ключе было написано: "Ключ от Северного полюса".

Несколько дней назад эта медведица забрела на станцию. Зимовщики убили ее и поставили около дома. Через несколько минут мороз сковал убитого зверя в такой позе, какую старались придать ему зимовщики.

Мы очень смеялись, когда увидели этого страшного зверя, стоявшего у входа на зимовку и гостеприимно нас встречавшего. Но еще больше мы обрадовались, когда узнали, что у медведицы было двое медвежат, которых зимовщики держали до нашего прибытия в закрытом помещении. Медвежата скоро стали нашими большими друзьями. Мы их прозвали Мишей и Машей. Они очень озорничали, и поэтому их пришлось держать на цепи. Через несколько дней после нашего прибытия их поселили на открытом воздухе в двух ящиках. Они могли свободно выходить из этих ящиков, но все же были прикованы к ним цепью длиною в два метра.

Вскоре решили, что одного из медвежат можно освободить. Решено-сделано. Маша осталась сидеть на цепи, а с Миши сняли ошейник. Сначала он никак не мог понять, что с ним происходит, но очень быстро освоился с новым положением и начал бегать по всей зимовке. Скандалил он невероятно. Стоило ему найти валенок, старый сапог или рогожу, как он схватывал их и тащил к своей сестре. Вместе они начинали рвать уворованную вещь и превращали ее в клочья. Когда все негодные вещи были использованы, Миша обнаглел и даже забирался в кухню, чтобы оттуда что-нибудь стянуть. Впрочем, за эти выходки ему изрядно влетало.

Так как Маша выла, когда ее братца спускали с цепи, а Миша озорничал, мы решили Мишу посадить на цепь, а Машу освободить. Трудно представить себе, какой шум поднялся на зимовке! Маша, конечно, немедленно удрала далеко за радиостанцию, а Миша катался по снегу, ревел, визжал, выл, царапал снег лапами, старался стащить с себя ошейник, грыз цепь. Мы фотографировали его, кинооператор Трояновский снял его на плёнку. Но как нам ни было его жалко, мы все-таки считали, что будет справедливо, если и он немножко посидит на цепи, а Маша погуляет. Обоих мы боялись спустить с цепи, так как не знали, достаточно ли они привыкли к зимовке, чтобы не убежать. Ведь если бы Миша и Маша ушли за пределы острова, они погибли бы. Сами добывать себе пищу они еще не умели и через несколько дней издохли бы от голода.

Когда же мы убедились в том, что они стали совсем ручными, мы спустили обоих. И не пожалели об этом.

Вдвоем они вели себя очень прилично и весело. Подходили к домам, влезали на сугробы и заглядывали в окна. За людьми они ходили, как собаки.

Маша и Миша ели невероятно много и очень быстро росли.

Самым большим удовольствием было для нас смотреть, как они пили из бутылки разбавленное консервированное молоко. Они брали бутылку в лапы и пили, точно маленькие ребята.

Помимо медвежат, у нас были и другие развлечения. Мы ходили на лыжах, гуляли, осматривали остров, играли в домино и в шахматы, читали. Но для всех этих развлечений оставалось не много времени. Мы были очень заняты. В это время года в Арктике не бывает ночи. Там круглые сутки день. И почти круглые сутки мы работали. Мы откапывали из-под глубокого снега бочки с бензином, перекачивали его в самолеты. Механики проверяли моторы, штурманы делали расчеты, изучали карты. Радисты возились со своим сложным хозяйством. Почти каждый день бывали совещания. Пилоты, штурманы, руководители экспедиции обсуждали планы полета на полюс, подсчитывали вес грузов и все время думали, как бы облегчить самолеты, чтобы было легче оторваться от снега и захватить с собой для Папанина еще немножко грузов.