Дмитрий Волкогонов - Сталин

В результате проведенного анализа сегодня можно сделать вывод, что Сталин насквозь политическая фигура. Этот человек на весь окружающий мир смотрел через призму своих политических интересов, политических приоритетов, политических заблуждений. Сталин считал возможным достижение утопического "земного рая" ценой неимоверных страданий и жертв миллионов людей. По сути, политика Сталина исходила из того, что вся предыдущая история - лишь подготовка к "подлинной" истории. Мол, блаженство тех далеких, будущих поколений, которые достигнут земли обетованной, оправдывает муки и горечь бытия всех людей, прошедших по Земле ранее и живущих сегодня. Сталин готов был жертвовать прошлым и настоящим народа во имя эфемерного будущего. Но, как справедливо говорил Бердяев, прошлое призрачно потому, что его уже нет, а будущее призрачно потому, что его еще нет. Сталин никогда не мог преодолеть в политике разрыв между прошлым и будущим, полагая, что сегодня - это только "предыстория".

Сталин, безрассудно торопя время ("мы отстали на сто лет, должны их пробежать за десять лет"), был готов уничтожать миллионы людей, чтобы "выполнить досрочно" план коллективизации, считал естественным повергнуть в небытие тысячи своих товарищей-партийцев, чтобы достигнуть в "кратчайшие сроки" полного единодушия. Сталин, похоже, верил в абсолюты, в свою способность "осчастливить" миллионы будущих сограждан путем бесчисленных преступлений сегодня. Его политика "творения будущего", какими бы благими намерениями она ни камуфлировалась, просто преступна. Для ее реализации Сталин считал допустимым уже сегодня распоряжаться будущим миллионов своих сограждан. Вот выдержки из одного документа, посвященного реализации решений, принятых Сталиным ранее.

"МВД докладывает, что по состоянию на 1 января 1950 года на учете состоит 2 572 829 выселенцев и спецпереселенцев (вместе с членами семей). В Казахстане 894 432 человека, остальные, примерно поровну, распределены и размещены в Средней Азии, на Урале и в Сибири. 278 636 семей имеют собственные дома; 625 407 семей имеют свои огороды и домашний скот. В 1949 году 1932 выселенца осуждены Особым Совещанием за побеги с мест размещения на 20 лет каторги каждый. В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета от 26 ноября 1948 года все эти люди расселены в местах поселения навечно..."1182 Расселены "навечно"... Такая фатальная обреченность и... социализм? Словно в далекие царские времена: ссылка, каторга, безвестье. Правда, масштабы несравнимы. Видимо, прав Бердяев (вернусь еще раз к нему), заявивший в своей работе "Духи русской революции", что "нет народа, в котором соединялись бы столь разные возрасты, который совмещал бы XX век с XIV веком, как русский народ"1183. Но средневековую жестокость привнес в XX век не народ, а Сталин. Печальному опыту истории, который мы олицетворяем со Сталиным, противостоят деяния и дух народа, пытавшегося отторгнуть сталинизм. Более всего эта тенденция просматривается при внимательном анализе жизни всех слоев советского общества.

И сейчас есть люди, которые продолжают говорить: "Мы шли в бой со словами: "За Родину, за Сталина!", "Разве можно отрицать, что люди его любили?". Нет, отрицать нельзя. Люди действительно его любили. Но он не любил их! Более того, он коварно обманул миллионы, отождествив себя с социализмом. Он не понимал, что тем самым подписал исторический приговор тому, что у нас называлось "социализмом"! Вера в утопию была автоматически перенесена и на него. Думаю, это самый парадоксальный случай "затмения" целого народа. Точнее, утонченного использования колоссальной тяги миллионов людей к социальной справедливости, счастью, процветанию в самых циничных целях. Массовый энтузиазм, героизм, подвижничество служили Сталину для создания порочной Системы, пульт управления которой был только в его руках. Единодержец превратил государство в "сталинскую державу", в которой "историческое значение" имели лишь его идеи, указания и воля.

Мы будем еще долго оглядываться назад в поисках глубинных причин утверждения вождизма, а затем и цезаризма, как специфической формы власти, которую Сталину удалось выдать за социалистическую. Отсутствие, а точнее, уничтожение всех разумных альтернатив сделало шансы Сталина столь чудовищно большими. Нельзя сомневаться в том, что Сталин раньше других соратников познал "тайны власти" в руках единственной личности. Читая книгу С. Г. Лозинского "История Древнего мира", он еще в конце 20-х годов подчеркнул несколько красноречивых фраз (я давно убедился, что единодержец подчеркивал только то, что имело значение лично для него). В главе об Августе Октавиане он выделил карандашом слова: "первый гражданин... верховный правитель". Изучая текст о Цезаре, Сталин отметил выражение: "вождь-победитель". В книге "Курс русской истории" Сталин подчеркнул фразу: "Чингисхан перебил много людей, говоря: "Смерть побежденных нужна для спокойствия победителей". Да, он был победитель, который, как это станет ясно много позже, исторически "промахнулся". Но для его "спокойствия" понадобится столько смертей, сколько не могло бы присниться даже самому кровавому диктатору. Эти дополнительные штрихи еще и еще раз убеждают: Сталин хорошо знал, чего хотел. Его оппоненты знали это хуже. Почему вождизм не встретил достойного отпора? Дело не только в целом комплексе причин, о которых я говорил еще в первой книге. Дело и в отсутствии подлинной плюралистической демократии. Только она смогла бы, вероятно, не допустить сталинского деспотизма.