Коллектив авторов - История России. XX век. Деградация тоталитарного государства и движение к новой России (1953—2008). Том III

Свидетельство очевидца

Лучше других знавший состояние церковно-государственных отношений в 1970-е гг. Александр Яковлев (секретарь ЦК по идеологии при Горбачеве) писал: «Всю религиозную деятельность контролировали спецслужбы. Они подбирали людей для учебы в религиозных учебных заведениях, вербовали их на службу в разведке и контрразведке. Многих двойников я знаю, знаю даже их клички, но обещаю эти знания унести с собой». – А. Н. Яковлев. Сумерки. М.: Материк, 2003. С. 401.

ЦК КПСС направлял и внешнюю политику Церкви – благодаря последнему обстоятельству православная иерархия могла, между прочим, иногда добиться от властей тех или иных послаблений для Церкви внутри страны. Коммунистические руководители Православную Церковь 1970–1980-х гг. не воспринимали в качестве «реакционной» силы, существующей в советском обществе, но религия рассматривалась как сила, противостоящая коммунистической идеологии.

После закрытия в 1950–1960-е гг. многих монастырей, в том числе и открытой немцами во время советско-нацистской войны Киево-Печерской лавры, покинувшие их монахи создавали тайные скиты. Непокорные священники и миряне пытались активизировать приходскую жизнь, распространяли религиозный самиздат. В самиздате ходили сочинения русских религиозных философов начала XX в. и авторов 1960–1970-х гг. – о. С. Желудкова, А. Краснова-Левитина, Б. Талантова, В. Шаврова. Возникают религиозно-философские кружки и семинары.

В 1970-е гг., по мере роста интереса к религии в российском обществе, Церковь, помимо воли руководства Московской патриархии, превращалась в один из центров противостояния коммунистическому тоталитаризму. В этом процессе видную роль играли православные миряне и священники, но среди архиереев им были увлечены всего несколько человек. Вокруг таких священников, как Николай Голубцов, Дмитрий Дудко, Александр Мень, Всеволод Шпиллер, Василий Ермаков, Георгий Бреев, собирались кружки интеллигентной ищущей молодежи, передавались и обсуждались книги, велись богословские и историософские споры.

Огромное значение в интеллектуальной жизни христиан России имел выход книги филолога-античника Сергея Сергеевича Аверинцева «Поэтика ранневизантийской литературы» (1978 г.), впервые познакомившей очень многих с современным осмыслением православного святоотеческого богословия. Многие пришли от неопределенной веры в Бога к «умному» и деятельному церковному христианству благодаря этой книге. Кого-то за активную религиозную жизнь выгоняли из комсомола, кого-то – из института или с работы, но эти неприятности уже не останавливали молодых христиан.

За более глубоким духовным окормлением верующие отправлялись к архимандриту Серафиму (Тяпочкину) в Ракитное под Белгород, схиигумену Савве (Потапенко) и к архимандриту Иоанну (Крестьянкину) в Псково-Печерский монастырь, к архимандриту Тавриону в Елгавскую пустынь под Ригой, к схиигумену Кукше в Почаев, к архимандритам Севастиану в Караганду, Кириллу (Павлову) и Тихону (Агрикову) в Троице-Сергиеву лавру и к другим опытным старцам. Зная тех немногих епископов, которые умели договориться с властями и не боялись рукополагать интеллигентных молодых людей (например, архиепископ Хризостом (Мартишкин)), к ним устремлялись ищущие священнического сана. В России 1970-х гг. независимо от Патриархии и уж, конечно, от коммунистической власти, вновь создавалась православная культурная среда. Страх уходил, а вера распространялась.

Двадцать лет без отца Александра Меня. И с ним. М.: Центр книги Рудомино, 2010.

Брежневское Политбюро состояло из людей, воспитанных сталинской системой и воспринимавших мир через призму «Краткого курса истории ВКП (б)». В 1965–1966 гг. большинство советских руководителей (Шелепин, Косыгин, Подгорный, Полянский и др.) считало советско-китайский разрыв досадной нелепостью, вызванной ошибками Хрущёва. Косыгин считал, что «коммунисты всегда смогут договориться с коммунистами», надо только организовать встречу лицом к лицу. Все попытки договориться, однако, провалились: Китай скатывался в пучину « Великой пролетарской культурной революции », и его руководство объявило СССР врагом номер один. Беженцы из Китая, а затем и толпы воинственных «красногвардейцев» (хунвейбинов) с цитатниками Мао Цзэдуна, стали все чаще нарушать советскую границу.