Юрий Денисов - Версия-21

Надвигался день флота. Этот праздник в городе был, пожалуй, самым любимым, самым радостным, самым многолюдным, самым оживленным – от утреннего парада до вечернего салюта. И, как обычно в июле, где-то за неделю до дня флота собирался тесный круг друзей – любителей истории под председательством старого заслуженного адмирала Железнова Аркадия Ивановича. На этот раз место для встреч определили стихийно: в самом центре города, в двух шагах от площади Нахимова, на улице Ленина (до революции – Екатерининской), в кафе «Искринка». Это – бывший дом потомственного дворянина А. А. Горенко, участника обороны Севастополя 1854—1855 г.г., деда знаменитой русской поэтессы Анны Ахматовой, где она часто гостила. В память об этом на доме – мемориальная доска, установленная к 100-летию со дня ее рождения.

Здесь все дышало историей: Графская пристань, площадь и памятник Нахимову, Приморский бульвар, Матросский бульвар с памятником Казарскому, подвиг которого Карамзин считал одним из выдающихся подвигов военной истории, музей Черноморского флота, старинная гарнизонная церковь святого Архистратига Михаила, Екатерининский сквер с памятником Екатерине II. И над всем этим историческим великолепием на центральном холме города высится и сияет золотым крестом Владимирский собор, усыпальница великих адмиралов: Лазарева, Корнилова, Нахимова и Истомина. И по истории Великой Отечественной войны – все рядом: штаб флота, горком, горисполком (во время войны – штаб ГКО, городской комитет обороны).

Друзья не виделись, не встречались целый месяц. Заседание военно-исторического клуба было назначено на вечер, но Карамзин захотел встретиться с друзьями пораньше, побыть с ними одними, обсудить кое-какие набежавшие вопросы, и он начал осторожно дозваниваться до друзей. Победимцев объявил, что он занят, что у него до вечера еще две экскурсии, и что Карамзин будет иметь счастье видеть его только вечером. А вот Владимир Иванович Орлов быстро согласился и, как показалось Карамзину, согласился с удовольствием.

Определили место встречи – Матросский бульвар. И через час двое друзей уже пожимали друг другу руки на Матросском бульваре у памятника капитан-лейтенанту Казарскому. Это был первый памятник в честь героев Севастополя. В сознание била красивая великолепная надпись – «Потомству в пример». Коротко и четко, на века. А подвиг действительно был незаурядный. Парусный бриг «Меркурий» под командой Казарского, 18 пушек, в рейдовом дозоре вступил в бой с двумя турецкими фрегатами, у которых на двоих было 184 пушки, – 10-кратное превосходство! И не дрогнул, и не сдался. Фрегаты бежали. У памятника появился взвод курсантов во главе с лейтенантом. Лейтенант расположил своих подопечных и прочитал им необычную лекцию. Друзья, с нежностью глядя на курсантов, задержались послушать. Лейтенант ничего нового не сказал. О подвиге Александра Ивановича Казарского в городе знали все. А вот о его дальнейшей судьбе и некоторых сопутствующих его подвигу обстоятельствах знали немногие. Да, император Николай I наградил его Георгиевским крестом, присвоил ему чин капитана I ранга, определил новые воинские регалии к его дворянскому гербу. Да, все так. Но было и другое. Рядом с героизмом – трусость и измена. В то же время, в таком же дозоре, такой же бриг «Рафаил» под началом такого же русского морского офицера Стройникова не принял боя, спустил Андреевский флаг и сдался в плен. Император не лишил его чина и дворянства, но и запретил ему жениться, чтоб у него не было потомства. Ну, и об обстоятельствах ужасной смерти капитана I ранга Казарского историки и писатели предпочитают не распространяться. Подвиг командира сияет в веках, а вот команда, простые матросы, забыта. Их имен на памятнике нет. Большое спасибо нашему севастопольскому писателю Геннадию Черкашину, который в своей книге «Бриг «Меркурий» вполне подробно исследовал этот подвиг, не забыв и про подвиг команды. Эту книгу с дарственной надписью автора Карамзин благоговейно хранил в своей домашней библиотеке.

Появление группы молодых курсантов навеяло в разговор друзей воспоминания о собственных незабываемых курсантских годах. В 1956 году XX съезд коммунистической партии, раскритиковав культ личности Сталина, позволил сыну репрессированных мечтать о военном училище. Ни о чем другом мечтать было нельзя. Отец, служащий конторы «Заготзерно», получал 80 «дореформенных» рублей, мать, учительница, – 120 рублей. И так много только за то, что ночами просиживала над горой школьных тетрадей. Вот и отправился Георгий из своего медвежьего угла в один из прекраснейших городов на свете.