Дмитрий Иловайский - Начало Руси

Латино-немецким хроникам совершенно соответствуют и средневековые эпические песни Германии, которые относятся к русским как к туземному народу Восточной Европы. Так, в «Нибелунгах» руссы (Rhizen) встречаются в войске Аттилы наряду с поляками и печенегами. Последнее имя указывает на редакцию приблизительно X или XI века. О языческих «диких руссах» Восточной Европы говорят и другие немецкие саги (см.: «Die Dakische Konigs-und Tempelburg auf des Polumna Trajana. Von Ios. Haupt». Wien, 1870). (Только его рассуждения об арийских и туранских племенах весьма слабы в научном отношении.)

Чтобы объяснить арабские известия о руси, норманисты предполагают невозможное: будто русь, в 860-х годах пришедшая из Скандинавии, в несколько лет могла распространить свое имя и свои колонии на всю Юго-Восточную Европу до самой Нижней Волги, где тотчас же они сделались известны арабам. Подобное предположение еще менее научно, чем то, по которому Западная Европа о существовании народа русь в Южной России узнала только в 866 году из окружного послания патриарха Фотия к восточным епископам. А как не скоро доходили до арабов известия не только из России, но и с ближайших к ним берегов Каспийского моря, показывает следующий пример: Масуди в своих «Золотых Лугах» повествует о русском походе 913 года в Каспийское море и прибавляет, что после того руссы не нападали более на эти страны. Он не знал еще об их походе 943 года, хотя книгу свою закончил несколькими годами спустя после этого вторичного нашествия и, следовательно, имел довольно времени исправить ошибку (см. Relations etc. par Charmoy, 300).

К археологическим доказательствам того, что русь не норманны, дóлжно отнести отсутствие у нас камней с руническими письменами. Любопытно, что один из патриархов норманнской школы, Шлецер, заметил: «Руны не найдены ни в какой европейской стране, кроме Скандинавии; только в Англии имеется их несколько; но едва ли они там древнее датского владычества» (Allgemeine Nordischc Geschichte. S. 591). Шлецер не потрудился задать себе вопрос: если господство языческих норманнов оставило письменные следы в Англии, отчего же это господство никаких подобных следов не оставило на Руси?

Предание об аварах или обрах наш летописец заключает словами: «Есть притча в Руси и до сего дне»: погибоша аки обре . Эта притча отзывается скорее церковнославянским или болгарским переводом, нежели народным русским языком. А выражение «до сего дня» повторяется в летописи кстати и некстати и есть также заимствованная привычка.

Это смешение Царьграда с Солунью подтверждается и неоднократными нападениями славян-болгар на Солун в VI–VIII веках; причем спасение города приписывалось обыкновенно святому Димитрию. О солунских легендах, относящихся сюда, см. статью преосв. Филарета в Чт. Об. И. и Д. 1848. № 6.

Выше мы приводим свои основания, по которым дошедшую до нас редакцию Повести временных лет полагаем не ранее второй половины XII века. Особенно укажем на хазарских иудеев, которые говорят Владимиру, что Бог отдал Иерусалим и землю их христианам. Сам автор Повести не мог так выразиться: Святая земля была завоевана крестоносцами, так сказать, на его глазах, и, следовательно, он не мог не знать, что во времена Владимира христиане еще не владели ею. С этим моим указанием согласился и уважаемой памяти М.П. Погодин, который, как известно, не делал никаких уступок в данном вопросе («Борьба с новыми историческими ересями». С. 358). Чтобы время завоевания Святой земли могло прийти в некоторое забвение у русских книжников, мы должны положить не менее 50 или 60 лет. А так как под 1187 годом киевская летопись упоминает о новой потере Иерусалима, который был завоеван Саладином, то период, заключающийся между 1160 и 1187 годами, и может быть приблизительно назначен для того времени, когда произошла дошедшая до нас искаженная редакция сказания о призвании варягов, то есть когда в некоторых списках Начальной летописи могло впервые появиться смешение руси с варягами.

Есть еще мнение, которое в параллель с славяно-балтийской теорией указывает на славяно-дунайское происхождение призванных князей. См. Пассека «Общий очерк периода уделов» (Чт. Об. И. и Др. 1868. Кн. 3).

Что с кифы составляли ветвь арийской семьи – это положение в настоящее время может считаться уже доказанным в науке, а нибуровское мнение об их монгольстве опровергнутым (после исследований Надеждина, Лиденера, Укерта, Цейса, Бергмана, Куно, Григорьева, после рассуждений о скифском языке Шифнера, Мюлленгофа и особенно после раскопок в Южной России). К скифам Восточной Европы принадлежали вообще народы германо-cлавяно-литовские. Царских скифов, то есть скифов по преимуществу, одни по разным соображениям относят к славянам, другие – к готам. Впрочем, в эпоху геродотовскую языки готский, славянский и литовский, конечно, были так близки друг к другу, что находились еще на степени разных наречий одного и того же языка. Под именем сармат надобно разуметь преимущественно славяно-литовский отдел скифов. (Впоследствии названия скифов и сарматов переносились и на народы угро-тюркские, то есть получили смысл еще более географический.)