Игорь Литвинцев - Два шага назад и в светлое будущее! Но вместе с императорами. Том II. Моя наполеониада

А вы теперь как хотите, так и расценивайте все эти события. Я только добавлю, что его молодая жена успела якобы подружиться с Летицией и иногда они все вместе проживали в кержеском поместье.

Как я уже говорил, есть авторы, убежденно считающие Наполеоне сыном графа. Один из аргументов (кроме вышеперечисленных, а их вроде достаточно накопали) – наличие светлых глаз у Наполеоне при темных у обоих родителей (кстати, генетика такой возможности не исключает). Однако в момент его зачатия граф и Летиция (в чем я был уверен), с одной стороны, были по разные стороны баррикад. И любой физический контакт между ними, как я сначала думал, был практически исключен, хотя граф и проводил и прямые, и секретные переговоры с Паоли, возможно, и в присутствии его секретаря. Но с другой – потом прочитал, что это не так. Например, с шотландским писателем Джеймсом Босуэллом 10 10 Карло приходилось принимать у себя в Аяччо важных гостей, среди них и самого графа де Марбефа. Босуэлл, который тоже бывал в их числе вместе с Паоли, написал: «Один из приятнейших людей в мире – этот француз, отслуживший не один десяток лет в армии, веселый, но без легкомыслия, и благоразумный, без резкости суждений». Таков и был граф де Марбеф, происходящий из древнего бретонского рода. Мог такой мужчина очаровать молоденькую, еще романтическую даму? А почему нет? (сделавшим огромную рекламу и Корсике, и корсиканцам, и Паоли в глазах всей «просвещенной» Европы в своих путевых заметках) де Марбеф познакомился именно в доме Бонапарти еще в 1768 г.

Это был тот период, когда Людовик XV пытался решить с Генуей больной вопрос иезуитов, прибывших на Корсику из Испании. А де Марбеф и Паоли старались сгладить все острые углы вопросов по пребыванию французов в охраняемых ими портовых городах, в том числе и Аяччо. И согласно их договоренности, корсиканский отряд Франсуа Гаффори от города отступил, а французские военные вернулись, и граф чувствовал там себя абсолютно спокойно. Как видите – без проблем по приемам ходил и много свободного времени в своем распоряжении имел. В том числе и для охмурения Летиции. Но переспать с врагом, даже очень обаятельным и пока только еще потенциальным, для такой молодой женщины (наверно, тогда еще романтически настроенной), по-моему, уже за пределами воображения. Только если у нее уже весь романтизм испарился, а Карло поймала на возможной измене и решила отомстить? Но так можно до чего угодно договориться – чистое гадание, даже без кофейной гущи.

Но уж если пошли по этому пути – есть и еще одна, самая оригинальная версия (правда, никак не объясняющая участия графа в делах семьи). Голубоглазого Паскуале Паоли некоторые тоже рассматривают в роли потенциального кандидата на отцовство ее второго сына. Он-то точно общался с Летицией (их молодой семьей) в Корте и, по слухам, даже обожал ее, ну а романтично настроенная корсиканка его боготворила (и передала это чувство Наполеоне). Вот где почва для романа просто под ногами лежит. В муже разочаровалась, но в Паоли-то нет! Но как я уже заметил выше, так до чего угодно можно договориться. И главное – с графом ничего не объясняет.

Если читателей эта щекотливая тема по-прежнему интересует, то еще раз могу их отправить к канадцу Б. Вейдеру (в 2005 г. на русский язык была переведена его книга «Наполеон: триумф, трагедия и убийство»), который тщательно копался не только в подробностях рождения, но и в нюансах смерти Наполеона (его версия – англичане отравили Императора на острове Святой Елены).

Конечно, про все подобные слухи, связанные с его рождением, Наполеон знал и даже обсуждал их со своим врачом Барри О’Мира перед смертью. Причем абсолютно спокойно, тоже анализируя возможные варианты. Но этот вопрос его никогда сильно не волновал (как и отысканная отцом дворянская генеалогия). Он себя считал человеком, который сам себя сделал только благодаря своему уму и характеру. Чем и гордился – и этого ему вполне хватало.

А в документах, поданных на получение генеральского звания после Тулона, вообще написал, что дворянином не является (якобинцы военных, не имеющих дворянского происхождения, по служебной армейской иерархии продвигали всеми возможными путями – вот это было ему гораздо важнее ).

А вот графу он был очень благодарен (несравнимо больше, чем папе Карло) и вполне понятно, почему: без протекции графа и его бы не состоялось. Можно, конечно, добавить до кучи, что когда он уже стал всемогущим, то не разрешил властям Монпелье (подавшим в порядке подлизывания такое прошение) облагораживать могилу папы Карло красочными надгробными монументами. А вот всем членам семейства де Марбеф, включая двух его поздних детей неясного происхождения, как я уже отмечал выше, покровительствовал и помогал. Его молодую вдову даже имперской баронессой сделал.