Петр Букейханов - Как Пётр Первый усмирил Европу и Украину, или Швед под Полтавой

Существует версия [254], что командование королевской армии, для видимости придерживавшееся рыцарских обычаев, все еще применявшихся в ходе западноевропейских войн, выслало к русским парламентеров, предложивших командующим с обеих сторон встретиться и договориться, где и когда состоится битва (следует заметить, что если шведы и решили прибегнуть к рыцарским правилам ведения войны, то только тогда, когда это стало им выгодно, хотя за все предшествовавшие восемь лет военных действий никакого рыцарства по отношению к русским они не проявляли да и договоренности о дне битвы тоже не стали придерживаться). В итоге фельдмаршалы Карл Реншельд и Борис Шереметев встретились и договорились, что битва состоится 29 июня 1709 года [255]. По-видимому, русское командование выбрало эту дату, рассчитывая дополнительно использовать иррегулярную конницу калмыков, которые действительно прибыли 4 июля, то есть все-таки опоздали участвовать в битве.

С другой стороны, по мнению В. Молтусова, царь Петр отслеживал передвижение калмыков во главе с Чакдур-Чжабом (Чапдержап), сыном хана Аюки, который выступил в поход только в конце мая 1709 года и лишь к 8 июня завершил переправу своего отряда через Волгу. Поэтому царь точно знал, что 29 июня калмыки не успеют прибыть под Полтаву, а все сообщения о договоренности по поводу дня битвы, фигурирующие в русских источниках, являются позднейшей дезинформацией русского военно-политического руководства, имеющей пропагандистскую цель показать коварство и вероломство шведов, нарушивших рыцарское соглашение [256](этим царь Петр стремился доказать, что не только он вероломно нарушил договор о мире со Швецией, напав на Нарву, но и шведский король также нарушает достигнутые соглашения . – П. Б. ). Кроме того, поскольку 24 июня 1709 года царь требовал от воронежского коменданта Степана Колычева присылки трех тысяч лопат и тысячи кирок для производства земляных работ при строительстве полевых укреплений, что невозможно было выполнить к 29 июня, то русское командование в действительности не планировало вступать в битву 29 июня, и вообще не имело намерения первым атаковать противника, но выжидало его наступления. Письмо царя Петра к коменданту Полтавы полковнику Келену, направленное 26 июня, где царь требует от коменданта продержаться до половины июля, показывает, что русское командование намеревалось, по крайней мере, еще две недели не предпринимать никаких активных действий, уступив инициативу противнику, чтобы использовать какую-нибудь особо благоприятную возможность в связи с ошибками шведов.

Вместе с тем, по воспоминаниям Даниела Крмана, еще 22 июня король Карл, вызванный царским величеством, вышел со всем своим войском в поле [257], хотя по другим свидетельствам шведам стало известно о готовящемся нападении от перебежчиков. Согласно русским источникам (так называемый «Дневник военных действий Полтавской битвы», автор которого не установлен, но, вероятно, им является исследователь, обрабатывавший архив князя Меншикова, относящийся к Полтавской битве, либо офицер из окружения Меншикова, являвшийся участником событий под Полтавой), царь Петр выбрал 29 июня днем битвы по предложению представителей шведского командования, которое было передано 22 июня, то есть именно в день несостоявшегося нападения русских на шведов [258]. В «Дневнике» за дату 22 июня указано: «Фельдмаршал Шереметев по указу его царского величества с фельдмаршалом Реиншильдом 29-го числа июня, т. е. на день верховных апостол Петра и Павла, согласно назначили быть Генеральной баталии, и утвердили за паролем военным, чтоб до оного сроку никаких поисков через партию и объезды и незапными набегами от обоих армий не быть» [259].

По утверждению М. Рыженкова, сегодня у историков нет сомнения в том, что автором «Дневника» был петербургский писатель, собиратель старинных летописей и рукописей Петр Никифорович Крекшин, и такие выдумки были нужны автору для пущего обвинения «о вероломстве и о несодержании пароля короля шведского».

Вместе с тем, учитывая свидетельство Крмана, по-видимому, какая-то процедура вызова на битву и встреча по этому поводу представителей обоих противников все-таки имела место, хотя ни дату, ни состав и статус участников этих переговоров определить не представляется возможным. Остается только предположить, что, если встреча Реншельда и Шереметева действительно состоялась, то она имела место в период с 22 июня – наиболее вероятная дата до перевода главных сил русской армии в район Яковцов, то есть, до 25 июня включительно. Причем для обеих сторон соглашение преследовало цели дезориентировать противника и либо побудить его к активным действиям (русское командование, вероятно, рассчитывало, что шведы отступят от Полтавы или попытаются напасть до назначенной даты, и тогда гарантированно удастся с наибольшей выгодой использовать оборонительную тактику с применением полевых укреплений и артиллерии), либо склонить к выжидательной позиции (это было важно для шведов, чтобы использовать фактор внезапности и с самого начала завладеть инициативой).