Петр Букейханов - Как Пётр Первый усмирил Европу и Украину, или Швед под Полтавой

Приблизительно до 7.00 русское командование наблюдало за противником и решало задачу по уничтожению группы Рооса, пока не предпринимая никаких действий против главных шведских сил. Инициатива в эти минуты по-прежнему принадлежала шведам, однако ни Карл, ни Реншельд не использовали драгоценное время для принятия и воплощения в жизнь каких-то кардинальных решений, отвечающих сложившейся ситуации. Вместе с ними ни один из высших шведских офицеров в это время не смог или не захотел объективно оценить обстановку и довести свое мнение до руководства армии.

Король и фельдмаршал планировали продолжить бой, хотя, учитывая отделение шести батальонов генерала Рооса и потери, понесенные во время прохода через систему редутов, от шведской пехоты осталось около 4–4,5 тыс. солдат и офицеров [653](чтобы компенсировать недостаток пехоты, король вначале принял решение спешить часть драгун, но потом, в силу развития обстановки, это решение было отменено [654]). К 8.00 уже поступили известия, что группа Рооса отрезана, а затем и атакована русскими [655], что исключило возможность оперативно соединиться с этими частями. Конница также понесла потери (учитывая общие потери кавалерии в битве, по-видимому, до 1 тыс. рейтар и драгун). Иррегулярная конница – союзные шведам казаки – к тому моменту, вероятно, уже рассеялась, вследствие чего шведы были лишены возможности ведения ближней разведки и наблюдения за противником. Все части и подразделения были расстроены и требовали организации, однако число убитых и раненых среди офицеров оказалось очень велико, что затрудняло приведение войск в порядок. Подкрепления – весьма незначительные – способны были прибыть на поле битвы только через продолжительное время, причем противник мог так же отрезать и атаковать их, как ранее группу генерала Рооса.

В данной обстановке единственно верным решением для шведов видится отступление либо нестандартные, неожиданные для противника действия. Однако для осуществления таких действий, даже если бы командование сумело их изобрести, шведам требовалась оперативная пауза, чтобы присоединить подкрепления, окончательно установить судьбу отрезанных подразделений, привести в порядок наличные части, расположить силы и средства в соответствии с новыми планами.

В этих условиях фельдмаршал Реншельд и Карл допустили еще одну грубую ошибку, в очередной раз неадекватно оценив противника, хотя русские своими действиями против группы Рооса уже продемонстрировали активность и наступательность. Шведское командование продолжало по-прежнему рассчитывать на пассивность неприятеля и ожидало, что свободно располагает инициативой, имея ничем не ограниченный запас времени. Однако в период с 7.30 до 8.00 наблюдатели несколько раз сообщили, что русские солдаты выходят из лагеря. Теперь от Реншельда и короля потребовалось в условиях дефицита времени быстро и определенно решить, что делать – отступать или принять бой с главными силами врага, а также определить, как тактически построить полевую битву.

Характерно, что, по свидетельствам очевидцев, даже в этот критический момент шведское руководство не рассматривало вариант отступления [656]. Шведские солдаты оказались заложниками психологических особенностей личности своего короля. Однако для продолжения битвы в условиях подавляющего превосходства противника в живой силе и артиллерии требовались нестандартные тактические приемы.

По мнению А. Констама, в сложившейся ситуации русское командование должно было опасаться, что шведы движением своей кавалерии вдоль южного склона оврага речки Побыванки отрежут от лагеря сосредоточенную на северном склоне оврага русскую конницу под командованием Бауэра, а затем пехотой атакуют укрепленный лагерь с его северо-западного угла [657]. В силу скученности заблокированная в лагере русская пехота не сможет оказать должного сопротивления этой атаке, поэтому шведы имеют возможность ворваться в лагерь и вновь одержать победу, аналогичную победе под Нарвой.

По мнению В. Молтусова, поскольку северная сторона ретраншемента русского лагеря была открыта со стороны поля, наименее укреплена и слабо защищена артиллерией, то шведское командование должно было выбрать для следующей атаки на лагерь именно северо-западное направление [658].

Тем не менее, вопреки таким гипотетическим рассуждениям, царь Петр в этот момент был озабочен тем, как бы шведы не сбежали с поля боя. Пока основные силы шведской армии стояли «… в логовине у лесу без действия», Петр I, так же неверно оценивавший ситуацию, как и шведские военачальники, посчитал, что противник собирается отступать: «Неприятель стоит близь лесу и уже в великом страхе…» [659]. Около 6.30–7.00 («высходе 6 часа») Петр приказал выводить в поле пехоту и полковую артиллерию. Выход войск прикрывали батальоны, вновь развернутые к югу и северу от лагеря (пехота, выведенная к северу от лагеря, по-видимому, так и оставалась на месте с 4 часов утра).