Степан Злобин - Салават Юлаев

Молодой башкирин приблизился к Салавату и горячо говорил ему на своем языке.

Толпа башкир и татар одобрительно рокотала в поддержку его слов.

- Чего говорит? - спросил Пугачев Салавата.

- Сказыват - лучше ты, государь, вели казакам нас насмерть побить, чем бросить башкирский народ... Когда в Яицкий городок пойдешь - на дороге ляжем... топчи лошадьми - нам хуже не будет... Нам как без тебя воевать? Вешать, казнить будут нас, деревни пожгут, детей убьют, женщин...

Пугачев махнул шапкой - и все утихли.

- Слушайте, дети! - громко сказал он. - Я, ваш государь, словом своим и именем божьим вам обещаю: никто не пойдет в Яицкий городок. Казаки, развязывай ваши возы! Тут будем стоять. Ладно ли, дети, указал? - обратился Пугачев к толпе башкир и татар.

- Ярар! Ладно! - ответил за всех Салават.

- Многие лета живи! - крикнул Давилин, делая вид, что казаки рады, как все, царскому повелению.

- Здравствуй, наш государь! - подхватил Овчинников.

И толпа работных людей и крестьян, десятитысячная толпа откликнулась кличем восторга и торжества. Народ победил-таки яицких вожаков...

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Целую ночь просидел Салават с царем.

В соседнем покое посапывал молодой Пугачонок. Давилин спал у порога, загородив своим телом вход в "дворцовую" горницу. Единственная свеча оплывала с треском, и сало с нее стекало на скатерть.

Перед Пугачевым стояла старинная серебряная чаша, наполненная вином, но он не пил, увлеченный беседой о вольном народе, который сегодня помог ему покорить казаков.

Царское слово, сказанное перед многочисленной толпой, не могло быть нарушено. Царь не мог стать обманщиком, - это было ясно и казачьим вожакам, которым оставалось молча досадовать, что народ раздавил их заговор.

Бродяжная жизнь Пугачева много кидала его по России, но никогда не приходилось ему добредать до башкирских кочевий, побывать на горных заводах Урала. Вот почему, отправляя к башкирам свой манифест, он держался слов Салавата, сказанных в доме Ереминой Курицы, и потому же во всем, что касалось жизни заводов и заводских крепостных людей, положился он на Хлопушу.

В те дни, когда Салават прибыл в Берду, Хлопуша, переходя по заводам Урала, приводил их в покорность царю. Заводское население охотно его принимало.

Петр Третий в короткое царствование издал указ, который прельщал крепостных рабочих. Смысл его заключался в том, что заводчики не имеют права покупать крепостных крестьян, а должны "довольствоваться вольными наемными но паспортам за договоренную плату людьми". Этот указ, подсунутый дворянами, желавшими защититься от растущего засилья купцов, был подписан Петром без мысли о том, что от него получат сами рабочие. Но, как и другие законы и указы, этот указ заводчики не выполняли, и заводской работный народ много лет нетерпеливо ждал возвращения царя, который накажет хозяев за ослушание.

В беседе с Салаватом Пугачев подробно расспрашивал о жизни и нуждах башкир, о земельных спорах с заводами, о захватах земель и лесов.

- Тебя, батыр, за твою заслугу - что первый войско ко мне привел жалую я покуда полковником, а там время придет, побьем супостатов и по-иному поладим - тогда уж своим, башкирским домком заживете и чин тебе будет иной: князь, что ль, мурза али хан - как по-вашему лучше. Ну, нынче такого званья нельзя давать: на войне все в военных чинах, вот и ты военный - полковник, повторил Пугачев.

- Латна, полковник будем, - скромно согласился Салават. Название военного чина ему не говорило ничего.

- Поедешь ты, Салават, в башкирские земли - и всех подымай, - указал Емельян. - Зови башкирцев ко мне на службу. Вы меня сговорили под Оренбурхом остаться - стало, подмогу давайте: крепости брать и жечь, форпосты, редуты все жечь, солдат подымать с собой. Коней для войны мне гоните. Конь на войне опора. А еще - упаси тебя боже русских людей обижать, церкви их грабить... Коли люди приклонны, волос чтоб не упал с их голов, а кто враг - поп, мулла, офицер, воевода, заводчик, помещик - казнить лютой казнью без страха. Я сам указал... Слышь?!

Салават молча кивнул.

- А добрых и верных обидишь - тебя повешу, не посмотрю, что полковник... Уразумел? Таков на войне закон...

Они сидели до петухов.

Наутро без спутников выехал Салават обратно в родные края поднимать башкир в помощь царю.

Салават получил от военной коллегии полковничий знак - золотого широкого позумента на шапку, мисюрку с булатным назатыльником и кольчужною сеткой, с царского плеча сам Емельян подарил ему на дорогу кольчугу, саблю с соколом, чеканенным золотом на рукояти, и пистолет. Лук и колчан, полный стрел, дополняли убранство. Кинзя, оставшийся при Пугачеве, прощаясь, дал Салавату тяжелый дубовый сукмар.