Анатолий Терещенко - Преступления без наказания

И вот тут юриста-теоретика, преподавателя университета потянуло в сторону рыночника-практика. Власть, увы, не всегда облагораживает людей – она часто развращает слабых, завистливых и порочных черными мыслями.

«Мне кажется, что Анатолий Александрович, – скажет потом его первый заместитель, ставший губернатором Санкт-Петербурга, Владимир Яковлев, – не уловил перемен в нашей жизни. Он долго зарабатывал репутацию демократа. Но я убежден, что демократизм не партийный признак. Это естественный путь развития нашей страны».

Зарабатывал он ее и таким способом: в 1988-м вступил в члены КПСС, так надо было для карьерного роста, а потом в 1990 году с учетом смены политического ветра легко распрощался с партией. Замаячили грозные перемены – он их чувствовал душой приспособленца.

Это было время тяжелых испытаний для России, возникших по вине ее правителей. В стране процветали рэкет, бандитизм, спекуляция. Система правопорядка была не в силах противостоять напору разного рода «братков». С другой стороны, тогда на ура воспринималось все новое только потому, что оно не было надоевшим старым: с дряхлыми высокого ранга партийными чиновниками, с марксистско-ленинским политпросветом, распределительной системой, плановой экономикой, авторитетной армией, уравниловкой и прочими атрибутами развалившегося Советского Союза.

Период лихих 90-х больно ударил по молодежи. Она хлебнула горя больше всех. Их дискотеки из горячих, танцевальных до упаду зачастую превращались в кровавые. Возгласы девушек, возвращавшихся с дискотек: «Добраться б дотемна», стали привычными. Лихое время рожало с кроликовой активностью звезд из фанеры. Безвременье диктовало свои условия выживания.

С другой стороны, юные создания не могли брать примеры и со своих растерявшихся родителей, ставших в одночасье безработными.

Социальные лифты отсутствовали, а присутствовали парадоксальные телепортации: из бандитов – в банкиры, а следом – в депутаты, а потом на тот свет. Пустые прилавки вызывали социальное напряжение не только на периферии, но и в больших городах.

Проблема продовольствия остро ощущалась и в Северной Пальмире. С подсказок изворотливых помощников мэр решил заняться в 1992 году бизнесом через бартер – продовольствие с Запада в обмен на сырье из России.

Для товарообменных операций городу выделялись для отправки на Запад приличные партии промышленных товаров. Так, на Запад направлялись:

– 150 тысяч тонн нефтепродуктов;

– 750 тысяч кубометров леса и лесоматериалов (на тот период такой объем лесоматериалов вырабатывала вся Ленинградская область в год);

– 30 тысяч тонн лома черных металлов;

– 120 тысяч тонн хлопка-волокна;

– 1 тысяча тонн аммиака;

– 20 тысяч тонн цемента;

– 1 тысяча тонн меди;

– 1 тысяча тонн алюминия;

– 14 тонн редкоземельных металлов (тантал, ниобий, церий, цирконий, иттрий, скандий, иттербий и пр.)

По весьма осторожным подсчетам депутатской группы Ленсовета, возглавляемой Мариной Салье, в результате только ценовой разницы на поставляемые в Санкт-Петербург продукты питания город должен был потерять 11,5 миллиона долларов. На заморские продукты цены завышались, а на сырье – занижались. Так, на редкоземельные металлы планка продажи опускалась в 7-20 раз, а, например, по скандию – в 2000 раз!!!

Проверить бухгалтерию продовольственной аферы через вышеупомянутый бартер было крайне затруднительно, – Собчак тут же «пояснял»: это «коммерческая тайна». Также весьма загадочно само ценообразование в этих договорах. Так, за одни те же материалы в договоре № 4 стоит цена – 40 долларов за тонну, а в договоре № 9 указана цена в 140 долларов.

Лом черных металлов оценивается в договоре № 6 в 50 долларов за тонну, а его реальная цена в Чехословакии, куда поставлялось сырье, составляет не менее 410 долларов за ту же тонну. В договорах № 3, 5, 7, 9 сахар оценен в 280 долларов за тонну, а его действительная цена в то время не превышала 200 долларов.

Кроме того, члены депутатской группы Марины Салье выяснили, что практически все контракты по поставкам из-за рубежа продовольствия было поручено осуществлять явно подставным компаниям.

Мы сегодня часто вспоминаем «ревущие девяностые» и ищем ответы, кем же были в них Борис Ельцин и Анатолий Собчак. Оба боялись друг друга. Одни говорят, что первый президент спас Россию от гражданской войны, другие – самодур, пьяница и ставленник «вашингтонского обкома».

О мэре Северной Пальмиры Анатолии Собчаке: для одних он чистый и смелый демократ, для других – вороватый коммунист-перевертыш, коррупционер и делец, пытавшийся поднять законодательную власть в городе на Неве под себя. Тут демократией и не пахнет.