– У вас всё лежит так открыто, – удивился Павел.
– А кому оно нужно? – беспечно махнул рукой офицер. – Другое дело – водка. Водку надо прятать. Тут по соседству, в Пантеоновой балке отличную анисовку продают. Вот, её бережём, иначе она каким-то образом испаряется.
– Денщики? – догадался Павел.
– Так, разве признаются? – усмехнулся офицер. – Глаза преданный, как у собаки…. «Как же я посмею, ваше благородие», – твердит, а от самого так и несёт сивухой.
Вдруг ворвался второй хозяин, штабс-капитан в старом сюртуке без эполетов, перешагнул через чемодан к своей железной кровати, достал из тайника под матрацем бутылку, только что обсуждаемой, анисовки.
– Ко мне гость из Дуванки, – объяснил он. – Лекарь местный. Подскажет, чем лечиться. У наших коновалов пилюли не допросишься.
Вошёл невысокий, полный человек в гражданском пальто из хорошего сукна. Вежливо поздоровался, приподняв чёрную шляпу-котелок. Не знал, куда поставить трость с набалдашником из слоновой кости. Наконец пристроил её у печи.
– А конь у вас совсем исхудал, – сказал он, ища место, чтобы присесть.
– Так, трое суток мне ему дать нечего, – вздохнул офицер, указывая местечко на железной кровати. – Сено – три рубля серебром за пуд. Овёс – вообще не достать.
Водка оказалась отвратительной и мутной. От неё отдавало керосином. Сыр чересчур солёный, зато хлеб был свежий, хоть и грубого помола.
Офицер жаловался доктору на ломоту в коленях. Тот удивлялся, как в такой сырости он вообще ещё ходит. Так и до чахотки недалеко, а то и тиф подхватишь. Мазь он изготовит, но стоить она будет не дёшево. Посоветовал подштанники носить тёплые, да на ночь ноги хорошенько укутывать.
Поблагодарив хозяев за гостеприимство, Павел выбрался из землянки и направился в штаб. Казаки, устроившись на брёвнышке перед штабом, держа лошадей в поводу, глядели через бухту на бастионы, укрытые облаками порохового дыма. У крыльца сидело и лежало десятка два солдат из караула Дежурства. Ружья составлены в козлах.
В доме, где располагалась главная квартира, было восемь комнат. В двух средних находилось Главное дежурство. Стоял деревянный стол, покрытый зелёным сукном. За столом сидели офицеры на низеньких табуретках и занимались бумагами. На полу и на импровизированных полках лежали кипы папок. Во второй комнате находился кассовый ящик с деньгами. Возле ящика дежурил часовой. Тут же в углу в кучу свалены ружья и штуцеры, принесённые охотниками из вылазок. У стены друг на друге громоздились ящики с посылками. Два офицера штыками вскрывали ящики и проверяли содержимое: нет ли чего недозволенного. В соседней комнате за стеной работали топографы. На большом столе разложены листы бумаги, линейки, карандаши…. Временами постукивал маленький станок походной литографии. Против входной двери, в небольших сенях лежали штабеля мешков с казёнными поставками: рубашки, корпия, бинты, сапоги, рукавицы, а так же тёплые вещи, пожертвованные купечеством. В дверях вечно толкалось несколько казаков, готовых в любой момент сорваться куда-нибудь с приказом. Их лошади были привязаны у крыльца.
Главнокомандующий сразу же вызвал Павла, кратко объяснил задачу. Он был немногословен. Снова в разведку. На этот раз – в Евпаторию. Узнать, выведать, запомнить, вернуться.
На следующее утро, обрядившись в караимского торговца, Павел ожидал деда Михо на дороге из Севастополя. Круглая баранья шапка, длинная холщовая рубаха, подпоясанная широким суконным кушаком, шерстяной кафтан без пуговиц, с вышивкой по краю, короткие сапоги с загнутыми носами.
Вскоре появилась на дороге телега, доверху нагруженная тюками и высокими корзинами. Понурая лошадка медленно тянула воз. Дед Михо сидел впереди, держа вожжи. А рядом с ним …. У Павла перехватило дыхание. Мария?! Девушка куталась в салоп, отделанный лисьим мехом. На голове красная круглая татарская шапочка, расшитая серебряной нитью, поверх тонкая шерстяная шаль.
– А вот и наш попутчик! – весело сказал дед Михо и полез за трубкой.
– Мария? – только и смог произнести Павел. – А вы куда же?
– В Евпаторию, с вами.
– У Марии в Гёзлёве живёт бабушка по матери. Да и родственников много из караимов, – объяснил дед Михо.
– Но в городе турки. Почти все жители выехали, – возразил Павел.
– Ну, кто-то да остался, – пожал плечами дед Михо. – Татары, так те вообще не выезжали. И караимы многие остались. Куда им убегать?
– И отец отпустил?
– Под мою ответственность. Слышал, в Евпатории французский комендант нынче строгие порядки навёл. Мародёров и грабителей вешают безжалостно.
Читать дальше