Сергей Волгин: Лейтенант милиции Вязов. Книга третья. Остриё

Подружки пристают: «Расскажи, Надюшка, очень интересно!» А о чем рассказывать? Ну, вышла замуж. На земле, наверное, ежедневно десять миллионов свадеб происходит. Конечно, наша свадьба … На всю жизнь запомнилось: девчонка, все время девчонка, и вдруг - невеста, жена!.. Будто полет в неведомое, навстречу пылающему солнцу.

И день этот был ласковый, с листопадом и паутинки. Подходила к концу осень, и базары, улицы и дома исходили запахами и фруктов и дынь. Люди шагали по тротуарам довольные. Мне всегда видится мир светлее и спокойнее, когда на столе поблескивает виноград и желто-красным пламенем горят бархатные персики.

Мама всплакнула, когда никто не видел,- и я за ней. Потом, плача, смеялись. Кто его знает, отчего это? Видно, она прощалась с дочкой, а я - с мамой. Что-то отрывалось от сердца, таяло. Подходила к концу юность, начиналась жизнь, как говорят, и самостоятельная (без родительского глаза), и зависимая (без мужа ни на шаг).

Так вот - свадьба. Справили у нас. Народу - тьма. Я пригласила подружек, а они - своих знакомых ребят. Миша привел сотрудников отделения, а они - своих жен. Даже Костя, приемный братишка Миши, явился с одноклассницей Верой и приятелем Махмудом - студентом техникума.

Вечер был всем, наверное, обычный, а для меня - особенный, полный неосознанного счастья и непонятной тревоги.

Столы мы поставили во дворе. Папа по навешал разноцветные лампочки, как на елке, ему помогал Костя. Паренек все время хмурился. Как я потом допыталась, он не знал, куда ему теперь деваться.

Остаться у Миши? В одной! комнате! А я закрутилась и не подумала о парнишке. Но Миша, оказывается, уже договорился с моим папой, Костя должен переехать к моим родителям.

Мама понаставила на столы разную разность. В углу двора подполковник Урманов жарил шашлык. Запах жареного мяса с луком проникал всюду, даже у меня появился аппетит. А до этого мне совсем не хотелось есть. Я почему-то все время боялась: где-нибудь что-то случится, грянет телефон, вызовут Мишу, и он уедет, и свадьба расстроится … Я не хотела об этом думать, ведь сам подполковник Урманов, заместитель начальника городского управления, жарил шашлык во дворе! На этот-то раз могли Мишу кем-нибудь заменить.

И все же мысли, тревожные, беспокоящие, лезли, липли, и никуда я от них не могла уйти.

А подполковник, помахивая куском фанеры, раздувал угли в жаровне и, притопывая ногой, весело напевал украинскую песенку:

Кончив петь, он сказал:

- Каждый день гулял бы на свадьбах и не знал горюшка. Сказал и подмигнул. Подмигнул почему-то Косте.

На подполковнике был цветной фартук, на голове - белая косынка, повязанная уголком. Урманов - смешной и умный.

За столом мы сидели с Мишей рядышком. На душе было светло и радостно, но я смущенно опускала глаза. Миша старался ободрить меня, исподтишка пожимал руку.

А Костя - шестнадцатилетний мальчишка!- смотрел на нас задорно смеющимися, хмельно прищуренными глазами,- может быть, оттого, что немного выпил вина или просто рад был за нас … И как ни странно, мальчишка больше всех смущал меня.

Говорили тосты - смешные, милые:

- Пусть дорога вашей жизни зарастет нежными цветами! Ведь дети - цветы жизни. Превратим Ташкент в город-сад!- сказал Урманов. Мы хохотали.

- И барашки пусть будут беленькие-беленькие и кудрявые,- ни с того, ни с сего добавил Акрамов - начальник отделения и сам смутился.

- Счастье - это волшебная птица,- философствовал сильно подвыпивший папа, чокаясь с подполковником. Тонкую ножку рюмки он держал сильными потрескавшимися пальцами осторожно, как бабочку, волосы у него торчали хохолком.

«Милый папка! Неужели ты спокоен, неужели так просто без волнения расстаешься со своей дочкой? Ну, посмотри же на меня, взгляни ласково, ободри, как это было раньше, когда ты утешал меня плачущую … Ой, папка, папка! … «- думала я, с трудом сдерживая девчоночьи слезы.

Хохотушка Зойка, кудрявая, как те барашки, о которых говорил Акрамов, почему-то сидела печальная, уткнувшись в тарелку. Спокойная, рассудительная Катя ее тормошила. Но Зойка отмахивалась или поднимала на подругу умоляющие глаза. И тут, за столом, я вспомнила, что Зоя долго упорствовала, не хотела идти на нашу свадьбу. Пришлось пустить в ход даже угрозы - и разговаривать перестану, и дружить. «Как только выберется свободная минутка, поговорю с ней, узнаю, в чем дело»,- решила я. Ох, подружки мои, подружки! ..