Сергей Шаповалов - Русский город Севастополь. Книга третья

– Но, видите ли, в чем дело, господа, – сказал Меньшиков. – Поступили сведения, что со дня на день с Дунайского фронта в Евпаторию перебрасывают Омер-пашу. А вместе с ним три дивизии, с двумя эскадронами и двумя батареями. Как только Омер-паша высадится, так сразу возникнет угроза прорыва турок к Перекопу.

– Рискованное дело для Омер-паши, – заметил Липранди. – Ему предстоит сто сорок вёрст пройти с боями по голой степи. Туркам надо иметь огромный обоз. А большой обоз будет сильно сдерживать передвижение армии. Либо необходимы надёжные пути снабжения. Но наши казаки этого не позволят.

– Согласен с вами, генерал, – кивнул Меньшиков. – Но военный министр убеждает царя в обратном. Якобы турки любой ценой готовятся отрезать нашу армию от материка. Поэтому от меня требуют захвата Евпатории. С минуты на минуту должен прибыть генерал Врангель, который нынче следит за Евпаторией. Он нам поведает положение дел.

Как и говорил Меньшиков, вскоре прискакал генерал Врангель командующий Евпаторийским корпусом. Высокий, худой. Голова седая. Седые бакенбарды переходили в такие же густые седые усы.

– Карл Егорович, государь от меня требует совершить попытку захвата Евпатории, – объявил ему Меньшиков.

– Считаю долгом донести вашей светлости, – сказал генерал Врангель неуверенно. – Я не смею отвечать за успех и за последствия этого предприятия.

– Вот как? И почему же? – холодно взглянул на седого генерала Меньшиков.

– Считаю вам доложить, что город хорошо укреплён. Гарнизон вместе с прибывающими войсками Омер-паши превысит по численности мой отряд. Любой тактик вам подтвердит, что штурмующие должны превосходить обороняющихся, а не наоборот. Если не сможем достичь успеха, войска будут расстроены и деморализованы, в то время неприятель, ободрённый нашей неудачей, может выйти из Евпатории в больших силах и двинуться на наши сообщения по Симферопольской дороге. Чтобы начать штурм, я должен быть уверен в успехе. А в случае неудачи, опираться на надёжный резерв.

– И как бы вы поступили на моём месте? – спросил Меньшиков.

– Запер противника в городе и не давал ему свободы действий.

– Согласен с вами, – подумав, сказал князь. – Запереть и держать в бездействии более тридцати тысяч – был бы лучший выход в стратегическом плане, и вполне нам по силам.…. Но, – он развёл руками, – государь требует штурма.

***

Павла вызвали в штаб на Северную сторону. Главная квартира разместилась в каменном одноэтажном доме на берегу бухты между Куриной и Панеотовой балками. В бараке рядом со штабом находилась типография, а за нею писарская кухня. За кухней госпитальный барак, белый длинный. У берега на склоне лепились землянки. Раньше здесь жили с семьями бедные горожане. Нынче они вынуждены покинуть город. В их землянки вселились штабные офицеры.

Павел решил заглянуть в одну из землянок к знакомому штабисту. Его нора ютилась у самого обрыва. Берег крутой. Справа и слева – такие же норы, вросшие в откос, больше похожие на деревенские погреба, – одни островерхие крыши торчали над землёй. Проходы между крышами напоминали улицы. Кругом натянуты верёвки, на которых сушилось бельё. По пути Павлу попалась землянка с провалившейся крышей. Казаки из неё устроили ясли с сеном. Рядом стояли кони и задумчиво жевали. Поселение заканчивалось почти у воды. На той стороне бухты были видны пологие горы, изрытые жёлтыми полосками траншей и валов.

Павел нашёл нужную землянку, отворил дверцу, грубо сколоченную из необструганных досок, на скрипучих петлях. В землянке имелось две комнаты. В первой, похожей на сени, были свалены седла, какие-то мешки. Прямо на земляном полу лежала постель денщика из тонкого тюфяка, набитого соломой. Дверь в офицерскую комнату заменяла занавесь из мешковины. Вторая комната более просторная. В ней разместились два офицера. У одного железная кровать, у другого топчан из досок, укрытый толстым, грубым сукном. Половину комнаты занимала печь, кое-как сложенная из старого кирпича на глине. К печи прислонены два походных бездонных чемодана. Чемоданы стояли открытыми.

Павел поздоровался со знакомым офицером, спросил, почему чемоданы нараспашку?

– Потому, как надо постоянно из них что-нибудь доставать или укладывать обратно, – объяснил ему знакомый. – Тут же у нас ни шкафа, ни тумбочек.

Единственное крошечное окошко располагалось под самым потолком, наполовину заклеенное кусками газет. Свет едва пробивался. Под окошком столик. На столике стояла тарелка, а в ней покоился круг белого сыра, прикрытого промасленной бумагой. Рядом, увёрнутый в чистую холстину, каравай белого хлеба. У выхода несколько пар сапог. На печке стопка старых, потрёпанных книг. Павел разглядел в стопке голубоватую обложку «Современника», томик с золотым теснением Жоржа Саида и серый справочник по артиллерийскому делу.