Александр Широкорад - Утерянные земли России. XIX–XX вв.

Русских в туркестанских городах до 1914 г. было немного. Так, в Ташкенте на 236 тыс. жителей приходилось в 1911 г. 47,5 тыс. русских; в Мерве на 16 тыс. местных – 5,5 тысячи русских и т. д.

Во всех областях русского Туркестана, кроме Семиречинской и Ферганской, городское русское население было многочисленнее сельского. В Закаспийской области в 1911 г. в городах проживало 27 176 русских, а в уездах только 14 495; в Сырдарьинской – соответственно 66 982 и 36 518; в Самаркандской – 16 783 и 6146; в Ферганской – 16 565 и 17 635; в Семиреченской – 49 868 и 154 439. В общем число всего русского населения по сравнению с туземным – киргизами, сартами, таджиками, татарами, кипчаками, туркменами, каракалпаками, кашгарцами, таранчами и монголами (в Семиречье) было ничтожным. В 1911 г. в Закаспийской области на 472 500 человек населения приходилось 41 671 русских, то есть менее десятой части. В Сырдарьинской области – 103 500 на 1 816 550, то есть опять-таки менее десятой части. В Самаркандской области – 22 903 на 960 202, то есть менее сороковой части, а в Ферганской области – 34 200 на 2 041 900 – менее одной шестидесятой. В только в Семиреченской области, наиболее вклинивавшейся в Западную Сибирь, наиболее близкой к ней по климатическим и почвенным условиям и поэтому захваченной общим колонизационным течением, направлявшимся в Западную Сибирь, в 1911 г. было 204 307 русских на 1 201 540 человек всего населения.

По сведениям, собранным к 1 марта 1890 г., общая площадь городской территории Ташкента составляла 176 кв. верст, население города – 12 880 человек в русской части города, без войск, и 120 585 человек туземного населения в азиатской части. В русских учебных заведениях училось 1 018 человек обоего пола, а в азиатских школах и медрессе 8 305 человек. Фабрик и заводов в Ташкенте насчитывалось 666, вырабатываемых на них изделий производилось на сумму 2 289 915 рублей.

К сожалению, деятельность Русской православной церкви по русификации Туркестанского края была в целом негативна. Так, «миссионерской деятельности в Туркестане практически не велось: случаи перехода местных жителей в Православие, как и русских в мусульманство – единичны. Робкая попытка епископа Григория (Полетаева) организовать миссию среди имевшихся в Кыргызстане язычников была пресечена указом генерал-губернатора Вревского о “передаче религиозных дел кара-киргизов в ведение сартского (то есть узбекского) мусульманского духовенства”» [295].

А, с другой стороны, православное духовенство мешало заключению межконфессиональных браков. До 1741 г. русскому человеку, сменившему православную веру на иную, грозила смертная казнь, а до 1907 г. – длительное или даже бессрочное заключение в государственной или монастырской тюрьме. Если русский (русская) вступал в брак с неверной (неверным), то дети должны были исповедовать православие, в противном случае их силой отбирали у родителей.

В 1902 г. была учреждена специальная комиссия для составления нового Положения об управлении краем. Члены комиссии считали, что сам факт существования народных судов в Туркестане – явление отрицательное, а деятельность народных судов на основе законов шариата и местных народных обычаев нарушает единство права в государстве. Применение законов шариата ведет к укреплению связи населения Туркестана с мусульманским миром, а не с российским общеимперским центром. Поэтому необходимо постепенное поглощение народного суда общеимперским.

Однако местная администрация неоднозначно отнеслась к выводам комиссии. Многие чиновники считали, что только шариат может удержать мусульманское население края в повиновении царским властям. Так, А. И. Термен писал: «…народ, оставшийся на той же ступени развития, лишь почувствовал, что с него сняты наказание, что ему нечего бояться своего закона, так как он для него необязателен, наказания же, налагаемые на него русскими законами, для него совершенно не являются наказаниями, и любой мусульманин всегда скажет, что “русский закон слаб”» [296].

А вот прокурор Ташкентской судебной палаты писал, что «введение для всего Туркестана общеимперского русского суда послужило бы самым надежным средством к уничтожению обособленности, к объединению и слиянию инородцев с русскими».

Революция 1905 г. не обошла и Туркестан. Наибольшего накала революционное движение в Северном Туркестане достигло осенью 1905 г. К этому времени относится возникновение первых социал-демократических групп. В октябре – ноябре бастовали железнодорожные рабочие Ходжента. В декабре 1905 г. восстали солдаты понтонной роты Ходжентского гарнизона, в марте 1906 г. – крестьяне кишлака Чорку Исфаринской волости.