Виктор Кобылин - Император Николай II и заговор генералов

Анастасия несла на руках собаку своей сестры Татьяны, маленькую собаку японской породы Чин, которую называли Джеми.

За Великими княжнами шел доктор Боткин, затем слуга Трупп, который предусмотрительно нес под рукой одеяло. Демидова несла две подушки. Последним следовал повар Харитонов. Когда заключенные пришли в темный, только одной слабой матовой лампочкой освещенный, подвал и при том совершенно пустой, Царь удивился и беспомощно озирался несколько раз вокруг. Царица потребовала стулья прежде всего для Наследника, которому невозможно было стоять на ногах. Юровский дал распоряжение Ваганову, и этот принес три стула из соседнего помещения.

На один стул сел Царь, направо села Царица, а между ними прислонился стонущий Наследник. Дочери стали за стульями своих родителей. Налево от Царя стал доктор Боткин, который внимательно и с недоверием наблюдал за жуткой сценой. Он, должно быть, был единственным, которому предчувствие подсказывало, что сейчас должно произойти что-то решающее. Около левой боковой стены, т. е. в правом углу от Царской Семьи, стояла прислуга. Ближе всего Трупп, который завернул Наследника в свое одеяло. Затем Демидова, которая держала свои две подушки. Последним был Харитонов, который появился в домашних туфлях. Вот имена 11 людей, которые в эту ночь в доме Ипатьева расстреляли Царскую Семью: Юровский, Медведев, Никулин, Ваганов, Хорват, Фишер, Эдельштейн, Фекете, Над, Гринфельд, Вергази. Каждый из них имел револьвер наган…

Это было точно 1 ч. 15 мин. утром 17-го июля 1918 г., когда Юровский с командой вошел в помещение; доктор Боткин был первым, который понял серьезное положение. В течение несколько секунд, казалось, что великан хочет броситься на вошедших солдат. Овладев с собой с трудом, он спросил: “Что это значит?” “Молчите!” – приказал Юровский и первый вынул револьвер. Он повернулся к еще не подозревающему Царю.

“По распоряжению революционного штаба, – сказал он и вынул бумагу, которая содержала решение комитета, – мы должны расстрелять Вас и Вашу Семью!”

Казалось, что Царь еще не понимал. Он приподнялся немного со своего сидения.

“Как так?” – произнес Он еще.

В этот момент в Него попала первая пуля из револьвера Юровского. В тот же момент остальная команда начала стрелять. Каждый сначала выбрал себе цель.

Доктор Боткин должен был сделать еще шаг вперед, раньше чем пуля Хорвата в него попала, т. к. он лежал свесившись вперед лицом на полу. Его поднятая правая рука почти касалась головы Государя. Царь сам также упал вперед и вплотную лежал к своему стулу. Царица упала налево от стула. Оба лица не были повреждены. Наследник, который между Ними сидел, должен был раз повернуться вокруг своей оси (себя. – В. К.), т. к., когда я вошел в комнату, Он лежал на спине. На шее был след одного выстрела. Дочери упали под выстрелами позади своих родителей. Они повалили некоторые стулья (из стульев. – В. К.) и лежали вместе, как будто Они держали друг друга за руки. Между ними лежала маленькая собака, которую Великая княжна Анастасия до последнего момента прижимала к себе.

Демидова, которая, по рассказу Юровского, страшно кричала, имела еще обе подушки в руках, которые она, как бы защищаясь, держала перед собой. Она лежала вплотную около стены, куда она была отброшена после первого выстрела. Около нее лежал Трупп, который должен был сделать полшага назад. Харитонов лежал лицом наверх, лицом вплотную к ногам Великих княжон».

Так был убит Государь Император, Его Семья и верные до конца врач и слуги. Оправдана ли эта ужасная смерть лучшего из Царей Романовых чем-нибудь? Кто несет ответственность за это злодеяние? Как могла быть допущена эта Голгофа и страшная смерть Помазанника Божия и Его чистой, праведной Семьи. А ведь тот страшный Заговор, который привел к этому ужасному преступлению, знал это заранее. Государя «берегли», на Него не делалось покушений, Он сохранялся для этого жертвоприношения Злу. Шаг за шагом, с Запада шла к нам зараза, кропотливая работа по внедрению в русские головы и сердца яда заведомого обмана, отступничества от Бога, вселения зависти, вражды, злобы, лжи, клеветы, поругания всего святого, осмеяния нашего великого прошлого, нашей обособленности от растленного уже запада, нашего такого отличного от этого запада, быта, нашего церковного уклада жизни. Нам преподносили заведомо ложные теории под видом «научных» концепций, нам предлагали фикции нигде несуществующего в действительности народоправства с тем, чтобы мы отказались от освященного нашей Церковью и веками Священного Самодержавия. Все высмеивалось, все попиралось, все отрицалось! Во имя чего? Какой-то казарменной жизни, без радости, без подлинной свободы, без красоты, без всякого смысла!