И. Осипова - «В тени Лубянки…»

Первый вопрос Пия XI был о судьбе епископа Варфоломея, и епископ Неве рассказал о вызовах его в ГПУ, допросах и обязательном вопросе, который в ГПУ задавался и православным, и католикам: подчиняетесь ли вы Риму и каким образом? В связи с «крестовым походом», объявленным Папой Римским против СССР, епископ Неве попросил: «Большевики везде употребляют слово „крестовый поход“, чтобы убедить своих в том, что Ваше Святейшество и католики выступают за контрреволюцию в политике, хотя речь шла о молитвенном „крестовом походе“. Было бы полезным, чтобы при том или ином случае Ваше Святейшество опровергло этот вымысел и объяснило истинный смысл своих слов».

Во время второй аудиенции 28 июня епископ Пий Неве задал Пию XI вопрос, который давно его мучил: «Святой Отец, дайте мне директиву. Иногда я спрашиваю себя с волнением, не должен ли я, естественно, соблюдая всю осторожность, пытаться протянуть руку людям Советского Правительства, чтобы добиваться облегчения мер преследования?» — «Этим людям нельзя доверяться. Подождите, пока они не проявят доброй воли с искренностью, и да хранит Вас до того времени Господь».

17 сентября епископ Неве вернулся в Москву и в первом же письме после приезда сообщал в Рим: «Продолжают разрушать православные церкви: я слышал, что во всей Москве их осталось только 60, естественно, их не хватает, и во время богослужений на улице собирается толпа верующих, уже многие русские приходят молиться в католические церкви». После убийства Кирова в письме от 4 декабря сообщал, что «на протяжении двух дней газеты задыхаются от ненависти, от жажды мести… и от плохо скрываемого страха». «В России события принимают трагический характер. Кажется, что наша погибель уготована. Милостивый Господь, замысел которого непроницаем, пользуется большой баней Революции для расчистки большого поля для будущих апостолов страны».

30 апреля 1935 года, следуя указаниям Папы Пия XI, епископ Пий Эжен Неве совершил епископскую хиротонию священника Жана Мориса Амудрю [83] Справка о нем приведена в Приложении II. . Хиротония, как и ранее, была совершена тайно, но этот «секрет» был очень быстро раскрыт властями, и служивший в Ленинграде новый епископ уже в августе был вынужден покинуть страну.

Завершив процесс по делу Абрикосовской общины, чекисты не успокоились; для окончательного разгрома движения русских католиков оставалось «обезвредить» последнюю, тайную общину при нелегально существующем Высоко-Петровском монастыре в Москве, о которой узнали от секретного сотрудника органов ОГПУ в начале 1930 года. Но чекисты не спешили, надо было выяснить имена тайных монахинь и монахов, активных членов монастырской общины. Осенью 1934 года руководству было доложено, что в Москве « существует русско-католическая контрреволюционная организация церковников, созданная по директивам русской комиссии при Ватикане негласным представителем последнего в Москве » [84] Здесь и далее: Следственное дело В. Ремова // Центральный архив ФСБ РФ. . Весной 1935 года прошли массовые аресты духовенства и мирян, причем как православных, так и тайных католиков. Среди арестованных был православный архиепископ Варфоломей (Ремов) [85] Справка о нем приведена в Приложении I. ; о нем еще ранее сексот сообщал: « Епископ Варфоломей завербован епископом Неве в качестве шпиона, в чем мне сознался лично сам епископ Варфоломей ».

В начале 1930-х годов владыка Варфоломей был тайно принят в католичество восточного обряда епископом Пием Неве. 25 февраля и 3 июля 1933 года Ватиканом были приняты два документа: об учреждении титулярной кафедры Сергиево-Посадской в юрисдикции Рима; постановления на нее « уже облеченного епископским саном в восточном обряде » владыки Варфоломея (Ремова), а также о назначении его викарием Апостольского администратора в Москве для католиков восточного обряда. При церкви Рождества Богородицы в Путанках он организовал нелегальный монастырь с монашескими общинами при тайных пострижениях в монашество как православных, так и католиков. Владыка Варфоломей через епископа Пия Неве постоянно ставил в известность Запад о продолжающихся преследованиях духовенства и верующих, « передавал неоднократно Неве письма ссыльных церковников, которые и стали доказательством гонений в СССР ». Он же сообщил епископу Неве о том, что « вся деятельность митрополита Сергия протекает в соответствии с органами государственной власти »; именно передача этих сведений стала позднее главным доказательством его обвинения в « измене Родине и шпионской деятельности в пользу Ватикана ».