Коллектив авторов - Западная Белоруссия и Западная Украина в 1939-1941 гг. - люди, события, документы

В результате продолжительной дискуссии, развернувшейся в Польше после издания книги Я. Т. Гросса «Соседи», в польской историографии были пересмотрены некоторые оценки, связанные с интерпретацией событий 1939–1941 гг… прежде всего, в отношении положения различных национальных групп в этот период. Польский историк К. Ясевич отмечает, что для польской историографии назрела необходимость отхода от травматического и мартирологического описания этого периода. В тоже время, находящиеся в научном обороте и широко цитируемые свидетельства и воспоминания пострадавших от советской власти польских граждан, по своему качеству и количеству никак не могут претендовать на целостное освещение событий. По мнению исследователя, практически полное отсутствие воспоминаний людей, которые не подвергались гонениям со стороны «советов» в этот период, позволяет говорить о своеобразной «черной дыре» в изучении данной проблематики [277].

Формальное руководство занятой территорией осуществлял Военный совет Белорусского фронта. Через военные советы соответствующих частей и соединений РККА ему подчинялись Временные управления городов, которые стали органами, непосредственно осуществлявшим и руководство процессами жизнедеятельности на местах. Достаточно скоро фактическое руководство этими структурами стали осуществлять направленные из восточных областей БССР партийные и советские функционеры. Организованное направление кадров в Западную Белоруссию началось с начала октября 1939 г. Одновременно, пользуясь кратковременным ослаблением пограничного режима, в регион с сопредельной территории БССР хлынула масса желающих улучшить свое материальное положение. Вероятно, масштабный вывоз товаров и материальных ценностей стал одной из причин того, что вскоре «старая» граница снова была герметично закрыта.

Новая администрация в этот период формировалась главным образом за счет присланных из СССР работников. По мере их прибытия, просоветски настроенный актив из местных использовался все реже. Зачастую моральный и профессиональный уровень прибывших работников оказывался низким. Достаточно распространенным явлением были факты пьянства, бытового разложения, воровства и т. д. Начальный период установления советской власти сопровождался ликвидацией институтов и учреждений польского государства, польской государственной символики и атрибутики, заменой государственного языка. Часто это происходило в унизительной для польского населения форме. А реакция на это части белорусского и еврейского населения, бывших граждан II Речи Посполитой, была воспринята поляками как государственная измена. Параллельно поведение многих советских служащих, прибывших из восточных областей, которые не знали местных традиций, обычаев, языков и не стремились их изучать, увеличивало дистанцию между ними и лояльно настроенными к СССР местными жителями. Часть польского населения определяла поведение «восточников» как действия колонизаторов на захваченной территории, которые ни во что не ставят автохтонное население и только варварски его эксплуатируют.

Чешское население не выказывало никакой радости по поводу смены власти. Как вспоминал один из польских военнослужащих, участник описываемых событий: «…Там, где было большинство польского населения, были улыбки, слезы и цветы… Однако в Петвальде передовые части нашего полка наткнулись на живую баррикаду из чешских женщин, которые вместе с детьми легли на дорогу. Они встали и, плача, отошли только после вмешательства чешских офицеров, которые присутствовали там… После занятия всего Заользья на территории дислокации нашего полка действовали чешские боевые группы, забрасывавшие гранатами все новоорганизованные польские учреждения. Наиболее агрессивными выступления были в Петвальде, где чешское население составляло большинство». В отчете о деятельности польской полиции также сообщается о разгоне двух чешских манифестаций в Рыхвальде.

Уже на рубеже октября и ноября 1938 г. к действиям приступила чешская подпольная организация «Силезское сопротивление». Ее члены рекрутировались преимущественно из беженцев с территорий, занятых Польшей. Организация занималась распространением листовок, диверсионно-террористическими акциями, направленными против польских национальных деятелей, атаками патрулей армии и полиции, провокациями в приграничной полосе. В декабре было зафиксировано около 20 покушений, из которых 12 в той или иной степени были направлены против известных польских деятелей. 8 раз были атакованы функционеры полиции и пограничной охраны. Польская сторона ответила усилением полицейского контингента и активизацией репрессивных акций. В феврале 1939 г. между обеими заинтересованными сторонами была достигнута договоренность о взаимном прекращении диверсионных и репрессивных действий.