Коллектив авторов - Западная Белоруссия и Западная Украина в 1939-1941 гг. - люди, события, документы

Ни на какие контакты не шла Красная армия с духовенством, хотя со стороны последнего было много попыток наладить отношения, выказать благожелательность к советской власти. Священнослужители предлагали свои услуги по агитации и молились за советскую власть, сокращали из-за митингов богослужение. В Дворце поп накануне выборов в местные советы написал воззвание к верующим: «Граждане параферяне призываю Вас отдать голос за блок коммунистов и беспартийных, тот, кто будет голосовать против выставленных кандидатов, будет голосовать против советской власти, против бога». В деревне Рожайчицы Каменецкого района на собрании крестьян по выдвижению кандидатов в депутаты поп Васильев произносил лозунги «Да здравствует советская власть», «Да здравствуют исторические выборы», «Да взовьется красное знамя над всей землей». В местечке Ивенец священник выразил желание стать депутатом Народного собрания и вывесил над церковью красный флаг, заявив: «Свобода так свобода, она должна быть и над церковью». В Радошковичах жена ксендза спрашивала разрешение повесить красный флаг на польский костел, а в деревне Страдичи поп хотел провести торжественную мессу в честь годовщины Октябрьской революции.

В Барановичах священник читал «Правду» крестьянам на базарной площади и радовался освобождению «словян словянами» [374]. В деревне Орехово Жабчицкого района Пинской области местный священник просил молодежь петь в церкви «Катюшу». С установлением новой власти отказались от сана священнослужители в Бресте и Кобрине, поп Дончик деревни Язвинки Лунинецкого района, поп Триденский, псаломщик Наумов и раввин Бурштейн Телеханского района, поп Горсутович Гайновского района, мулла Багоникской магометанской мечети Муха и его помощник Олейкович Соколовского района.

Однако служителей церкви однозначно причислили к скрытым, маскирующимся врагам. Их обвиняли в распускании антисоветских слухов, подстрекательстве кулаков к террористическим актам, обработке населения против выдвинутых кандидатов в депутаты. Контрреволюционной деятельностью духовенства объясняли все действия населения, направленные на сохранение религиозных обрядов и церквей. При этом никакой разницы в отношении к католическим, православным, иудейским священниками не было. Подчеркивалось их единство. И костелы, и церкви, и синагоги объявлялись «рассадниками самой беспардонной, грязной клеветы о Советском Союзе».

Компартии не нужен был идеологический конкурент, но, признавая, что «религиозный фанатизм чрезвычайно крепко еще действует на трудящихся Западной Белоруссии» и стараясь привлечь население на свою сторону ВКП(б) в 1939–1940 гг. провозгласила на присоединенных территориях мягкую антирелигиозную политику. К основным ее методам были отнесены антирелигиозные кружки, просвещение, элиминация религии в школах и т. д. Религиозные чувства верующих оскорблять не рекомендовалось.

Тем не менее, в лице Красной армии на территорию Западной Белоруссии пришло поколение с твердыми атеистическими убеждениями, что вызвало много трений с местным населением: «Разве можно было бы поверить нам, советским гражданам, воспитывающимся 20 лет нашей партией, советской властью, в тех случаях, когда в дни Пасхи польские крестьяне, да и трудящиеся Белостока, и не трудящиеся, вынуждены были стоять по полтора часа на коленях, когда ксендз пел молитву!».

В итоге антирелигиозная агитация сразу же приобрела агрессивный характер. О том, что Бога нет, сообщалось в речах любого докладчика. Красноармейцы были впереди и в утверждении новых обрядов — «красных свадеб» (гражданских браков) [375].

Большое недоверие у красноармейцев было к костелам, которые использовали для обороны польские офицеры. Так, в Вильно из костела 19 сентября стреляли по демонстрации, в Пинском костеле 21 и 22 сентября вели огонь по вступившим частям РККА и выбрасывали листовки. Пинский школьник сохранил следующие воспоминания об этих событиях: «Как только русские вошли в город, прежде чем передохнули, прежде чем осмотрелись, где какая улица, прежде чем поели и прежде чем затянулись махоркой, быстро установили на площади пушку, привезли боеприпасы и начали стрелять по костелу. Стреляли из нее беспорядочно. Если попадали, из башни поднимались клубы темной пыли, временами вспыхивал язык пламени. Вокруг площади в глубоких воротах укрывались люди, которые смотрели на эту бомбардировку мрачно, но с интересом. По пустой площади ходил пьяный артиллерист и кричал: Видите, мы стреляем по вашему Богу! А он ничего, тихо сидит! Боится или как?».