Коллектив авторов Лебедев С. В., - Воспоминания современников о Михаиле Муравьеве, графе Виленском

Что же касается до того, что польская народность имеет свои особен -ности, то в них не может быть повода к отторжению польского края от России. Могущественные государства всегда слагались из разнородных элементов, и только благодаря этой разнородности развивается сильная и богатая государственная жизнь. Никогда и нигде историческое государство не состояло из одного сплошного элемента, и чем сильнее, чем резче обозначались особенности вступавших в состав его разнородных элементов, тем крепче оно организовалось, тем плодотворнее было его развитие. Но мысль, что польская национальность не может входить в состав Русского государства потому будто бы, что она выше народности русской вследствие своей цивилизации и культуры, не заслуживала бы опровержения как слишком очевидная нелепость. На подобную мысль, которая свидетельствовала бы только о нашем крайнем благодушии, может отчасти служить ответом статья иностранца, помещенная выше в этой самой книжке нашего журнала. Иностранец, не имевший надобности простирать слишком далеко свое благодушие, ограничился строгою правдой в характеристике взаимных отношений, определивших судьбу обеих народностей, русской и польской. И всякий правдивый поляк в душе своей согласится, что нет никаких оснований превозносить польскую цивилизацию и искать в ней решительных прав на предпочтение польской народности перед русскою. В Европе от начала до сих пор ничего не было слышно о какой-либо польской цивилизации. Хвалили и хвалят польскую отвагу в битвах - и только. Ни одного имени, ни одного воспоминания, ни одного памятника в польской цивилизации, с которыми соединялось бы какое-нибудь общее значение, - по крайней мере, ничего, с чем не могла бы более или менее соперничать русская народность, несмотря на то, что она позднее вступила в систему европейской цивилизации, несмотря даже на то, что все силы русского народа главным образом шли до сих пор на утверждение единства Русского государства, уже давно получившего всемирное значение. В деле образования, в деле наук, искусств, литературы и общественного развития наша цивилизация, конечно, не может выдерживать никакого сравнения со старыми европейскими нациями. Но ей нечего опасаться сравнения с польскою. Если бы дело шло о сравнительной оценке между умственною культурой Германии и России, то русскому человеку, конечно, не оставалось бы ничего иного, как только сослаться в этом отношении на свои надежды в будущем и согласиться, что в деле полного и всестороннего человеческого образования можно обойтись без знания русской языка или русской литературы, а не так легко обойтись без знакомства с литературою немецкою; но и поляк точно так же должен согласиться, что без знакомства с плодами польской цивилизации Европа обходится очень удобно, и никто не считает себя человеком недостаточно образованным, не зная сокровищ польской науки, польского искусства, польской литературы. Самая промышленность в Царстве Польском, тоже очень мало способствующая всемирному благосостоянию, впервые получила некоторое развитие и стала способствовать по крайней мере польскому благосостоянию только под русским владычеством. Но если б и в самом деле поляки имели перед нами какое-либо преимущество в своей цивилизации, то это никак не могло бы послужить препятствием к дружному соединению их под одним скипетром. Какова бы ни была польская цивилизация, она ограничивается лишь самыми верхними слоями общества и отнюдь не может быть названа достоянием целого польского народа, самобытною, народною цивилизацией; она есть принадлежность касты, которая везде, куда только простиралось польское владычество, находилась во враждебном разобщении с остальным народом, и народ был еще более чужд ей, чем иноплеменный народ в наших Остзейских губерниях по отношению к высшим немецким классам, которые там господствуют. Если германская цивилизация могла и может существовать под русскою державою в полном политическом соединении с ее другими владениями, то не нелепо ли ссылаться на какие-то особые преимущества польской цивилизации, будто бы препятствующие ей находиться в таком же соединении с Россией? Не очевидно ли из одного этого, что вовсе не степень, а также не особенности цивилизации служат истинным препятствием в этом отношении? Не очевидно ли, что препятствием является нечто другое, - именно, те притязания польского патриотизма, не имеющие ничего общего с особенностями какой бы то ни было цивилизации, те притязания, которые клонятся к тому, чтоб уничтожить ныне существующее Русское государство и на место его поставить некогда существовавшее и оказавшееся неспособным к жизни Польское государство?