Александр Дудин - Молодинская битва

При давным-то было,
При давным-то было, давнехонько,
При старым-то было, старехонько,
При царе-то было
При Иване Грозном Васильевиче,
Он копил тридцать лет.
Накопил он силушки – ей сметы нет.
Накопивши силу, стал полки полчить,
Стал полки он полчить.
Ополчивши полки, сам в поход пошел.
Не дошедши до Оки, становиться стал,
Становиться он стал.
Не в своих местах, во иных он местах,
Во иных местах заповеданных,
Заповеданныих.
Он на травушке стал на муравушке
И на тех цветочках лазоревых,
На лазоревыих.
Начинал да он смету делати
Генералушкам да фельдмаршалам,
Он фельдмаршалам
Одного-то тут не случилося
Что не лучшего его воина.
Нет его воина.
Того воина Краснощекова;
Изменил-то он царю-батюшке,
Как царю-батюшке.
Изменил-то он службу царскую,
Передался султану турецкому,
Султану турецкому.
Как прельстился на злато, на серебро,
На его ли слова все ласковые,
Слова ласковые,
На ясырочков [2]на молоденьких,
На молоденьких, на хорошеньких,
На хорошеньких.
Не ясен сокол в перелет летит —
Краснощеков-сын в перебег бежит,
В перебег он бежит,
Он на добром своем коне-конике,
Он на славном коне своем боцмане,
Славном боцмане [3].
Подъезжает он ко белу шатру,
И слезает-то он со добра коня,
Со добра он коня.
Никому его не приказывает,
Ни к чему его не привязывает,
Не привязывает.
А сам-то входит во белой шатер,
Богу молится, низко кланяется,
Низко кланяется.
Самому царю на особицу:
«Уж ты здравствуй, здравствуй, православный царь, —
Православный царь!
Здравствуй, батюшка, Иван Васильевич!
Поздравляю тебя со победушкой, —
Со победушкою.
Со победушкой – славным городом, —
Славным городом – со Серпуховым,
Да со Серпуховым».
Уж как встал-то, встал православный царь,
Со своего сходил он места царского,
Места царского.
Уж как брал-то он Краснощекова,
Брал за правую его рученьку,
Его рученьку.
Целовал его промеж очей ясныих,
Сажал правей своего места царского.

А не си́лная туча зату́чилася,
А не си́лнии громы грянули;
Куде́ [4]едет собака Крымской царь [5]?
А ко си́лнему царству Московскому:
«А ны́нечи [6]мы поедем к каменно́й Москве,
А назад мы пойдем, Резань возмем».
А как будут они (у) Оки-реки,
А тут они станут белы́ шатры роста́вливать.
«А думайте вы думу с цела́ ума́:
Кому у нас сидеть в каменно́й Москве,
А кому у нас в Володимере,
А кому у нас сидеть в Суздале,
А кому у нас держать Резань Старая,
А кому у нас в Звенигороде,
А кому у нас сидеть в Нове́городе?»
Выхо́дит Диви́-Мурзы сын Уланович [7]:
«А еси государь наш, Крымской царь!
А тобе, государь, у нас сидеть в каменно́й Москве,
А сыну твоему в Володи́мере,
А пле́мнику [8]твоему в Суздале,
А сро́днику в Звенигороде,
А боярину коню́шему держать Резань Старая,
А меня, государь, пожалуй Новы́м-городом:
У меня лежат там свет-добры-дни батюшка,
Диви-Мурза сын Уланович [9]».
Прокли́чет с небес господень глас:
«Иное си собака Крымской царь!
То ли тобе́ царство не све́домо?
А еще есть на Москве семьдесят апостолом.
Опришенно [10]трех святителей;
Еще есть на Москве православный царь!
Побежал еси, собака Крымской царь,
Не путем еси – не дорогою, не по знамени не по черному!