Александр Дудин - Молодинская битва

Соображение Данилова и Стифа относительно исторической основы песни достаточно убедительны и подтверждаются ее содержанием. Но нельзя не отметить, что характер песни позволял по-разному ее истолковывать. Для изображения татарских набегов имелась готовая форма; ею и воспользовался певец, создавший песню о крымском хане. В ней, как и в других песнях XVI в., говорится о сильном московском царстве и московском царе, но построена она аналогично песне о Шелкане, самой ранней из известных исторических песен; крымский хан уже заранее делит между своими родственниками и приближенными русские города. Мотив дележа городов можно было наполнить разным содержанием, по-разному конкретизировать; так поступили и в данном случае. Концовка песни – описание бегства врагов – связывает ее с былинами; аналогичные концовки есть и в древних исторических повестях (например, «Задонщине» и др.). С письменной литературой сближает песню и введение чуда. Религиозная фантастика русским историческим песням почти не свойственна, но в некоторых ранних исторических песнях она встречается: в песне о Щелкане, смерть которого изображается как наказание свыше (исключение составляет песня из сборника Кирши Данилова, отличающаяся историческими подробностями), в песне об осаде Пскова Стефаном Баторием.

Тексты песен о Молодинской битве

Тексты песен о Молодинской битве

По содержанию песня о крымском хане напоминала произведения периода борьбы с татарским игом, и это сделало возможным использование их мотивов и образов. Но в XVI в., особенно после ликвидации Казанского и Астраханского царств, сюжет о татарских набегах в его старой форме был уже анахронизмом.

История обретения в России этого интересного литературного источника достаточно интересна.

Академик И. Х. Гамель, собирая старинные сведения о России и пересматривая для того рукописи в Ашмолевом музее в Оксфорде, открыл среди них собственноручные записки естествоведа Джона Традесканта, который приезжал в Россию с целью изучения растений и животных в 1618 году вместе с посольством сэра Додлея Диггса, отправленным Английским королем Иаковым I к Царю Михаилу Федоровичу. Последнее было ответным на посольство к королю Царя, посылавшего ряжского воеводу Степана Ивановича Волынского с дьяком марком Поздеевым для устройства займа денег в Англии. Найденная Гамелем рукопись признана была им за автограф Традесканта [40.1].

С содержанием и значением открытой рукописи Традесканта акад. Гамель подробно познакомил ученую публику в особом мемуаре, напечатанном им в 1845 году. Русский перевод означенного труда акад. Гаме ля вышел значительно позднее под заглавием «Англичане в России в XVI и XVII столетиях» [40.11].

Посольство, о котором было упомянуто выше, отплыло 3 июня 1618 г. из Гревзенда. Диггс и Традескант плыли на корабле Диана; вместе с ними, но на другом корабле, возвращался из Англии в Россию и СИ. Волынский. 16 июля корабль Диана прибыл в Архангельск.

Как только царь Михаил Федорович узнал о прибытии туда Диггса, он отправил для его встречи из Москвы, через Вологду и Устюг, дворянина Федора В ладим. Уварова, которому и было поручено сопровождать посла до Москвы. В наказе, данном Уварову, значилось: «Лето 7126 (1618) августа 20. По Государеву и В. Князя Михаила Федоровича веа Руи Указу память Федору Володимеровичу Уварову. Идет ко Государю Царю и Великому Князю Михаилу Федоровичу всеа Руси от аглинскаго Якуба Короли Посол его Дудли Дике, а ним королевских дворян шесть человек, да людей посолских и дворянских тратцатъ пять человек, а по Государеву Указу велено Послу постоять на Устюге великой и Федору ехати от Москвы до Вологды и до Устюга великого и где встретит аглинсково Посла, а приехав на Устюг, обослатися англинсково Посла с приставом, которой с ним пристав идет от Архангельсково города, чтоб про него сказал Послу, что он прислан к нему от Царского Величества…» [40.III].

Есть известие, что Диггс, наслушавшись рассказов о нахождениях поляков, которые бродили в разных направлениях, так был запутан, – что, еще не дожидаясь встречи с Уваровым, самовольно возвратился из Холмогор в Архангельск и уехал в Англию; выполнение же своей миссии в Москве он перепоручил Томасу Финчу и тогдашнему агенту Фабиану Смиту (Фабину Ульянову). Таким образом, Ф. В. Уваров встретил и потом сопровождал заместителя посла, Финча, секретаря посольства Томаса Лика, священника Ричарда Джемса и четырнадцать человек других лиц, от Вологды до Москвы, где все посольство было встречено с почетом 19 января 1619 года и размещено в Китай-городе на Большом Посольском дворе. 16 марта посольство было принято Царем Михаилом Федоровичем. После прощальной аудиенции 15 июля оно в сопровождении пристава Ивана Фомича Сытина 20 августа того же года выехало из Москвы в Архангельск. По виду позднего времени года, когда английский корабль, на котором следовало посольство ехать в Англию, уже отплыл, а последний купеческий корабль потерпел крушение недалеко от устья Северной Двины, – Финч и Лик с двумя спутниками уехали в Англию сухим путем, а Г. Джемс с остальными принужден был всю зиму провести в Холмогорах, и только весною следующего 1620 года эти последние возвратились на родину [40.III–IV].