Александр Зимин - Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV — первой трети XVI в.

Вместе с Василием Стародубским Шемячич владел волостями Товарковом, Конопкарь и некоторыми другими на реке Угре. [773] ДДГ. № 104. С. 440, 441.

Василий Шемячич участвовал в крупных военно-политических акциях Василия III. Осенью 1507/08 г. он ходил вместе с В. С. Стародубским в поход в Литву на помощь М. Л. Глинскому. В 1508 г. встречал отъехавших на Русь М. Л. Глинского «с братьею». [774] РК. С. 38—40; Р. С. 102. Согласно завещанию П. М. Плещеева (до 1510 г.), у Шемячича надо было душеприказчикам взять 10 руб. (АРГ 1505—1526 гг. № 59. С. 61). 18 января 1511 г. ему были написаны три опасные грамоты. В одной из них Василий III снимал с него обвинения в измене, [775] «Что будьтость наперед сего слуга наш князь Василей Семеновичь обговорил тебя нам, что уряживаешся королю служити» (СГГД. Ч. 2. № 28. С. 34—35). возложенные на Шемячича князем Василием Стародубским, в другой митрополит гарантировал князю безопасный приезд в Москву, а третью давали великокняжеские бояре. [776] СГГД. Ч. 2. № 69. С. 36; ср.: Описи Царского архива. С. 52; ЦГАДА. Ф. 197 (Малиновского). Портф. 2. № 138. Воспользовался ли этой гарантией Шемячич, остается неясным. Весной 1512 г. оба князя обороняли русские «украины» на юге. Весной 1513 г. Шемячич даже настолько глубоко проник в пределы Великого княжества Литовского, что смог сжечь посады Киева. [777] РК. 45; ИЛ. С. 193.

В это время новгород-северский князь держался вполне независимо. Московский посол в Турцию Михаил Алексеев (январь 1513 г.) писал, что он, по словам крымских послов, «ни царя (крымского. — А. 3.), ни великого князя обеих не смотрит». Оба Василия во время второго Смоленского похода 1513 г. держали оборону на Угре. В 1512—1513 гг. Шемячич с Василием Стародубским находился в Стародубе и даже писал оттуда Василию III. Судя по этому, именно Шемячич тогда распоряжался самим князем Василием. Летом 1515 г. Сигизмунд советовал Мухаммед-Гирею вступить в переговоры с Шемячичем, чтобы тот «королю дружбу учинил». Крымский хан, очевидно, пользовался известным кредитом у новгород-северского князя (в том же году Менгли-Гирей посылал грамоты Шемячичу). В ноябре 1517 г. Шемячич разбил крымских татар, нападавших на путивльские места. [778] Сб. РИО. Т. 95. С. 88, 167, 175, 176; РК. С. 50; ПСРЛ. Т. 13. С. 28.

25 июля 1517 г. В. С. Стародубский (Можайский) прислал к Василию III донос, в котором сообщалось о сговоре Василия Шемячича с киевским воеводой Ольбрахтом Гаштольтом. Шемячич якобы предлагал Ольбрахту с крымскими царевичами идти на его города, чтоб он, воспользовавшись этим, мог изменить Василию III. Донос подтвердил позже кн. Федор Пронский, который воеводствовал тогда в Стародубе. Очевидно, уже летом 1517 г. к Шемячичу были посланы доверенные лица Василия III — Шигона Поджогин и дьяк Иван Телешов, которые вместе с Григорием Федоровичем (Давыдовым) должны были расследовать дело. Узнав об этом, Шемячич послал в Москву своего человека Степана Рагозина, сообщая, что Стародубский его оговорил. При таких обстоятельствах и решено было вызвать Шемячича в Москву. Он прибыл сюда 14 августа 1518 г., и все обвинения с него были сняты. [779] АИ. Т. 1. № 124. Но проблема Шемячича этим решена не была. Новгород-северский князь продолжал находиться на полусамостоятельном положении. Крымский «царь» и царевичи писали ему особо от Василия III не только в 1515 г., но и в 1518 г. В 1519 г. в Новгороде у Василия Шемячича находились уже московские воеводы. Очевидно, это связано с «изветом» Василия Стародубского. Шемячича оправдали, но на всякий случай взяли под присмотр. [780] Сб. РИО. Т. 95. С. 175—176, 527; РК. С. 62. Возможно, в связи с этим делом взята «запись целовальная, на чом целовали послы князя Василья Шемятича великого князя бояром» (Описи Царского архива. С. 52).

Через несколько лет, 12 мая 1523 г., Шемячич был «поиман». [781] ПСРЛ. Т. 4, ч. 1, вып. 3. С. 541; Т. 6. С. 264, 281; Т. 24. С. 222 (11 мая); Дунаев. Максим Грек. С. 59. Это произошло после набега Мухаммед-Гирея в 1521 г. в связи с активизацией крымской угрозы. Историю этого события подробно рассказал Герберштейн. По его словам, Шемячич — «человек храбрый на войне и гроза татар» [782] О храбрости Шемячича писал и А. М. Курбский (РИБ. Т. 31. Стб. 326): он вспоминал князя Василия как «мужа славнаго и зело храбраго и искусного в богатырских вещах ... пагубу бусурманов, яже не токмо отчину свою Северу ... оборонял ... зело часто, но и на дикое поле под самую орду Перекопскую ходяще многажды. — довел Василия Стародубского «до последней крайности» и после изгнания Василия захватил его княжество. (Насколько справедливо это сведение, сказать трудно. Во всяком случае, в 1519 и 1521 гг. в Стародубе находились московские воеводы. [783] РК С. 62, 67. ) Затем Шемячич донес на Дмитрия (Путивльского) и по поручению Василия III схватил его, а затем тот в оковах был доставлен в Москву, где тогда же, т. е. в 1519 г., и умер. Юный сын Дмитрия (также носивший имя Дмитрий) бежал к татарам и был убит там родителями девушки, в которую он был влюблен. Внушению Василия Шемячича Герберштейн приписывает заточение Василием III еще раньше «владыки Каширского» (видимо, Абдул-Летифа в ноябре 1517 г.) и брата государя (очевидно, речь идет о Семене, умершем в июне 1518 г.), умерщвленных якобы в тюрьме.