Константин Соколов - Пламя над Волгой. Крестьянские восстания и выступления в Тверской губернии в конец 1917–1922 гг.

Окончательно движение было ликвидировано только к 17 ноября: в ряде волостей распущены исполкомы, созданы ВРК, проведены аресты и взяты заложники. Их, правда, быстро выпустили под наблюдение комбедов, ввиду отсутствия обвинений, но заставили подписать расписки о том, что в случае повторных выступлений они будут расстреляны. Под это дело местные коммунисты убрали из советов всех неугодных им людей, а власть оставалась у ревкомов до середины декабря. За этот период были созданы большевистские ячейки по волостям [188].

Некоторые источники по данному движению раскрывают порядок самообеспечения отрядов. В докладе Кратюка сообщается, в Дмитровской волости у кулаков были взяты фураж и провиант: 100 пудов сена, 70 пудов муки, 50 пудов овса, 10 штук мелкого скота. Тверской отряд Лапшина и Садовникова не ограничивался тем, что отбирал поросят и кур: сдирали с граждан каракулевые воротники, отбирали гармони, в Киселевской волости разграбили лавку потребкооперации [189]. И это далеко не все художества, устроенные чекистами, не случайно они стоили Лапшину и Садовникову карьеры в Тверской ЧК. Но это тема для отдельного рассказа.

Вокруг восстания в нескольких волостях Зубцовского уезда в ноябре 1918 года в советское время было придумано немало легенд – сожженные в бане коммунисты; кучка красноармейцев, сдерживающая двухтысячную толпу; замученный до смерти комбедовец, которого привязали к саням и гоняли лошадь; подпольный штаб во главе с княгиней с белогвардейской фамилией… Прекрасный, кстати, повод показать, что такое фальсификация сведений исторических источников.

Как на северо-востоке губернии восстания нередко начинались из-за агитации ярославских крестьян, так на западе региона тверские мужики поддерживали смоленских и псковских. Вот и это восстание началось в Гжатском уезде Смоленской губернии. На том, что там происходило, подробно останавливаться не будем – не потому, что не интересно, а потому, что состав источников в тверских хранилищах не позволяет реконструировать происходившее за пределами губернии.

В общих чертах события развивались следующим образом. В ночь с 17 на 18 ноября в нескольких волостях были захвачены исполкомы, арестованы советские служащие, коммунисты, комбедовцы. Толпа двинулась в сторону Зубцовского уезда, сначала в Краснохолмскую волость (события охватили еще Дорожаевскую, Игнатовскую, Карамзинскую, Краснохолмскую, Ивановскую). По данным уездной милиции, число повстанцев достигало фантастической цифры в шесть тысяч человек.

Но здесь знали о восстании, и волсовет провел мобилизацию коммунистов и комбедовцев, запросил помощь из Ржева и Зубцова. В уезде создали реввоенсовет во главе с секретарем укома РКП(б) Логиновым, в мятежные волости были направлены несколько отрядов из коммунистов и красноармейцев, которыми командовал Федор Гусев (в источниках приводятся разные данные об их численности – от восьмидесяти пяти до двухсот человек, на вооружении, помимо винтовок, было по крайней мере два пулемета). Уездный ревком разослал телеграммы по соседним волостям, где была организована мобилизация коммунистов. Любопытный факт: в Роднинской волости собрание по срочной телеграмме провели только 21-го числа, причем коммунисты своим решением ввели в волости осадное положение, но винтовки решили раздать только в случае восстания, а патроны… купить [190].

Одновременно началось движение в Ивановской волости (избит волостной милиционер и принята резолюция о поддержке повстанцев), быстро ликвидированное местными коммунистами, в Краснохолмской (захвачен волисполком) и Игнатовской, где компактно проживали карелы. Здесь также был избит волостной милиционер, пытавшийся изъять конфискованного по решению комбеда быка, начались аресты сторонников советской власти. Помимо пришедших из Смоленской губернии, активное участие во всех этих событиях принимали и местные жители. Именно здесь председателя волостного комбеда Анатолия Павлова жестоко избили и, привязав к оглобле, водили по деревням. Держали его и остальных арестованных (большинство источников называет их количество – девять человек) в бане в деревне Киево Гжатского уезда, где был штаб восставших, но никаких сожжений не было. Из бани они то ли бежали, то ли были освобождены после подавления восстания [191].

Агитация повстанцев не отличалась оригинальностью – советская власть уничтожена под напором генералов Краснова и Иванова, скоро подойдут крупные силы Белой гвардии и казаки – полумиллионная армия с бронеавтомобилями, а потому необходимо объединиться против советов [192].