Константин Соколов - Пламя над Волгой. Крестьянские восстания и выступления в Тверской губернии в конец 1917–1922 гг.

Основные события развернулись 12 ноября в районе деревни Урдом, где восставшие заняли оборону, сосредоточившись на опушке леса (такая тактика использовалась практически во всех сколько-нибудь крупных восстаниях в Тверской губернии). Местами были созданы дополнительные завалы из валежника, кроме того, многие сидели на деревьях, откуда вели заградительный огонь по цепям красных. Красные отряды, вооруженные, помимо легкого стрелкового оружия, двумя орудиями и пулеметами, долго и безуспешно обстреливали лес. Бой продолжался несколько часов, и в итоге превосходящая огневая мощь противника заставила восставших с наступлением сумерек отойти к Молодому Туду. Около центра восстания было еще два боя утром 13 ноября (в одном из них погиб помощник Белякова Кудрявцев), после чего красные заняли село. Разумеется, было немало и мелких перестрелок. Заранее, в обход позиций противника, в центр восстания вошел конный полувзвод, который освободил арестованных коммунистов и музыкантов. Но повстанцы грамотно построили оборону, держали под плотным обстрелом мост, что позволило многим уйти из села [171].

В источниках сведения о потерях восставших исключительно оценочные, но в основном говорится о 200–250 погибших (без учета расстрелянных, сколько их было – неизвестно) и большом количестве раненых. Про потери красных сил точных данных тоже нет. Везде упоминается лишь гибель во время наступления на Молодой Туд коммуниста, члена уездного исполкома Эрнеста Яновича Штрауса (с почестями похоронен в центре Ржева) и нескольких раненых. Но было как минимум еще двое погибших, один из числа разведчиков, второй – местный коммунист в Казинской волости [172].

После подавления восстания начались массовые аресты, по воспоминаниям участников событий, были переполнены все сараи нескольких сел, вполне возможно, что отсюда и появилась упоминаемая в воспоминаниях цифра пять тысяч восставших. Понятно, что, как всегда в таких случаях, арестовывали без разбора. Всех, кого крестьяне называли членами штаба и офицерами, без суда и следствия расстреляли. Потом в Молодом Туде арестованных вывели из сараев и выстроили у стен. Понятно, что люди ждали расстрела, тем более все видели, что борцы за народную власть не останавливаются даже перед использованием артиллерии. Можно представить себе состояние крестьян, когда вместо чекистских пуль им прочитали лекцию о советской власти и отпустили. Вполне вероятно, Илюхин не преувеличивает, когда вспоминает о том, что многие плакали и превозносили власть до небес, кричали «ура!» и в воздух шапки бросали [173].

После подавления восстания Белякову удалось уйти. Есть сведения, что скрылся он с 40 тысячами рублей – обычная, в общем, история для лидеров восстаний, вполне вероятно, что так и было. В источниках упоминается, что он бежал или в Осташковский, или в Бельский уезд – очевидно, агенты ЧК среди восставших были, но задержать лидера не смогли. Судя по тому, что в Бельском уезде Смоленской губернии восстания были куда сильнее и в дальнейшем именно здесь вновь появился Беляков, следует считать, что первая версия правдоподобнее.

После подавления восстания для его поиска из Твери затребовали дополнительную кавалерию, но она прибыла поздно, и облаву даже не стали организовывать. Телеграмму о розыске направили по двадцати соседним волостям, в Тверь, Москву, Великие Луки и даже в Петроград. А в Смоленск почему-то нет. Но даже если бы она туда ушла, то вряд ли можно было задержать человека по таким приметам: «Среднего роста, блондин, коротко подстрижен, усы, одет в шинель с двумя рядами пуговиц, гимнастерка защитного цвета, серая каракулевая папаха, сапоги с пряжками». И ушел Фрол Нилович от всех агентов [174], чтобы напомнить о себе уже в 1921 году, и эта история настолько похожа на сюжет фильма, что требует отдельного рассказа.

13 ноября прибывшим отрядам был отдан приказ возвращаться в Тверь. В это время из Осташковского уезда подошел отряд под командованием председателя ГубЧК Лапшина. После заседания местного ревкома он для острастки приказал дать несколько выстрелов из орудий по окрестностям. Эффект оказался неожиданным: в волисполкоме вылетели стекла. Было решено оставить на месте небольшие силы для разгона «кулацких» волостных советов и комбедов и насаждения в них коммунистов, в Молодом Туде даже создали военно-революционный комитет.

Старицкий отряд не был распущен, перемещался по пограничным волостям своего уезда, чтобы не допустить выступлений, поскольку во всех смежных с районом восстания территориях наблюдалось «брожение».