Константин Соколов - Пламя над Волгой. Крестьянские восстания и выступления в Тверской губернии в конец 1917–1922 гг.

Тем не менее было решено подстраховаться и послать одного гонца в Елецкий совет для проверки, а второго – в Селижарово с донесением о событиях. Оба они были задержаны повстанцами (правда, разных штабов – молодотудского и дмитровского). Тем временем в Большой Коше появились плакаты о свержении советской власти и с призывами отказываться от мобилизации и учета хлеба, а также о межволостном собрании, куда прибудут делегаты из Елецкой волости.

Утром здесь появился вооруженный отряд повстанцев (от двадцати до сорока человек, по разным данным), который арестовал большевиков и советских работников и увел их в Елецкую волость (деревню Шельчино, где якобы был штаб повстанцев). Любопытный момент: когда арестованных вели, один из конвоиров сказал: «Не нужны нам анархистские советы, приведшие страну к анархии, а должно быть Учредительное собрание». Они же говорили, что за ними идут Молодотудская, Никоновская, Елецкая и Синцовская волости. При этом повстанцы якобы утверждали, что уже известно об аресте Ленина и Троцкого, что начнется наступление на Ржев и Осташков, после чего восстание поддержат другие города.

Но арест продлился всего 3 часа, после чего всех отпустили и даже вернули оружие, о чем выдали расписку. Теперь уже по дороге домой сторонники советской власти разоружали встречных, а когда пришли – обнаружили совет брошенным присланными из Осташкова красноармейцами, окруженным толпой, и оружия опять лишились [154].

Тем временем в Большой Коше служащие Морозовской мануфактуры на собрании приняли постановление об отмене ранее избранных комиссий, поскольку в селе советской власти больше нет. На следствии многие говорили о том, что служащие агитировали за Учредительное собрание, поскольку тактика большевиков никуда не годится. Но не забывали и о бытовых делах: поставили вопрос о раздаче сахара [155].

Судя по всему, пару дней в волости царило безвластие, которым местные крестьяне были вполне довольны, отмечая падение советской власти ночными гулянками. И только 15-го числа в волость прибыл отряд Тверской ЧК во главе с И. Кругловым, который распустил совет и создал ревком из местных и осташковских коммунистов, а также представителя отряда. Как водится, на кулаков наложили контрибуцию в 150 тысяч, которую хотели собрать за три дня, но потом сроки продлили и увеличили сумму до 200 тысяч. Правда, собрали к середине декабря только сто восемьдесят, из которых потом 100 тысяч зачли как чрезвычайный революционный налог.

Местную ячейку большевиков распустили, объявили перерегистрацию всех членов партии, на место отстраненных членов исполкома назначили временных. Но при этом киселевские большевики вновь обратились в Осташков с просьбой вернуть в волость арестованных Корниловым товарищей [156]. Произошло ли это – неизвестно. Но и свидетельств о том, что в волости кто-то пострадал за выступление иначе как через контрибуцию, тоже не обнаружено.

Восстание, центром которого стало село Молодой Туд (Ржевский уезд), охватило несколько волостей и было самым крупным и наиболее организованным в губернии в 1918 году. В работах советских краеведов и историков КПСС вокруг него наворочено немало сказок, поскольку подвергать сомнению даже самые фантастические места в воспоминаниях старых большевиков было не принято.

Начнем с того, что в источниках, причем не только в воспоминаниях, но и оперативных документах, называются самые разные даты начала восстания – от 7 до 10 ноября. Другая несуразица – причиной восстания называют агитацию местного военкома Фрола Белякова, который на митинге, посвященном годовщине революции, призвал к ликвидации советской власти – и масса немедленно пошла за ним. Давайте выясним, как все было на самом деле.

Итак, в конце октября – начале ноября 1918 года в Тверской губернии должен бы пройти первый массовый призыв в Красную армию. Про то, как в целом тверская деревня отнеслись к мобилизации, мы уже говорили. «Народная» власть не делала никаких исключений для будущих красноармейцев при учете хлеба для его последующих изъятий в ходе продразверстки. Уйдет кормилец на фронт, а как будет жить его семья – ее проблемы. Понятно, что думали по этому поводу крестьяне.

Ржевский уезд, разумеется, исключением не был. Здесь мобилизация парней, которым исполнилось 20 лет, была запланирована в период с 25 октября по 15 ноября, а конкретно в Молодотудской волости – 10 ноября [157]. Проводить такие мероприятия советская власть уже тогда хотела с помпой, как праздник. В волости отправлялись не только агитаторы, но и духовые оркестры, мобилизация сопровождалась митингами.