Глеб Папилин - Утрата и восстановление государственного суверенитета России (1917-1938 гг.)

Революционные события 1917 года – одна из наиболее сложных тем в отечественной историографии. Помимо того, что сами эти события явились логическим развитием сложного комплекса разнообразных явных и латентных социальных, политических, экономических, идеологических, духовных процессов, сложность их исследования сопряжена и с высокой идеологизированностью отечественной историографии по данной теме.

В советское время осмысление революций 1917 года происходило в русле господствующей марксистской парадигмы. Наиболее емко, доступно и лаконично официальная государственная позиция относительно причин, хода и исторических последствий Февральской и Октябрьской революций, сложившаяся в 1930-х гг., нашла отражение в главной «энциклопедии философских знаний в области марксизма-ленинизма» – учебнике «История ВКП (б). Краткий курс», опубликованном в 1938 году: Февральская буржуазно-демократическая революция стала следствием обострения классовых противоречий, возникших на фоне империалистической войны. Февральская революция привела к свержению царизма и образованию двух органов революционной власти – Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов (Петросовета), представлявшего интересы рабочего класса, и буржуазного Временного правительства. В период с февраля по октябрь 1917 года партия большевиков завоевывает большинство в Советах и свергает Временное правительство, объявив диктатуру пролетариата и образовав первое в мире социалистическое государство. Несмотря на то, что учебник написан предельно простым языком в рамках партийной пропаганды, в течение всего советского периода он считался «сокровищницей марксистско-ленинской науки», что само по себе говорит о крайне слабой научной разработанности событий 1917 года в советской историографии.

В историографических трудах советского периода по данной проблеме обращает на себя внимание преобладание описательности, игнорирование ряда фактов и обстоятельств, выдвижение концепций путем переноса общего на частное, недостаточная осмысленность методологических основ и уровня исследуемых работ, избирательность и ограниченность в подборе источников 60 60 Слепцов Е.Я., Смирнов Я.А. Изучение в СССР деятельности РСДРП в период первой российской революции // Ярославский педагогический вестник. – 2012. – №4. – С. 56. . Представляется, что большинство работ сводились не к раскрытию новых обстоятельств и разработке новых подходов к осмыслению событий 1917 года, а к углублению и научному обоснованию по сути единственной существующей точки зрения. Советская научная школа не считала необходимым исследование неизвестных деталей событий 1917 года, поскольку для их объективного и непредвзятого рассмотрения в той или иной мере требовалась десакрализация Октябрьской революции. Попытки некоторых исследователей хотя бы немного отойти от официальной концепции строго пресекались. Так, например, вывод Х. И. Муратова о «доброжелательном нейтралитете» солдатских масс в октябрьские дни 1917 г. 61 61 Муратов Х. И. Революционное движение в русской армии в 1917 году. – М. : Воениздат, 1958. – 391 с. – С. 30. жестко критиковался П. А. Голубом 62 62 Вопросы истории. – 1959. – № 8. – С. 156. , было прекращено изучение вопроса о роли стихийности в февральской революции, предпринятое в середине 1960-х годов Э. Н. Бурджаловым и П. В. Волобуевым 63 63 Ямщиков С.В. Парадигмальные коллизии историографии революций 1917 года в России // PARADIGMATA POZNANI. – 2016. – № 1. – С. 18. . Кроме того, ахиллесовой пятой советской историографии по данной тематике является тот факт, что она основывалась на работах непосредственного участника тех событий – В.И. Ленина. Хотя Ленин в своих сочинениях отразил важнейшие детали происходивших в 1917 году событий, которые безусловно должны учитываться при исследовании революций 1917 года, все же они были плодами субъективного переживания происходящих процессов и в полной мере не могли дать полную и объективную картину.

Недостаток научной проработанности темы революций 1917 года, вызванный необъявленным запретом на сколько-нибудь вольную интерпретацию исследуемых событий, в конце 1980-х гг. вылился в другую крайность, когда со снятием идеологических барьеров появилось огромное множество новых оценок, версий и гипотез, зачастую основанных на откровенных байках и фальсификациях. Большую роль в этом сыграло и партийное руководство СССР, окончательно развернувшись от базовых некогда коммунистических постулатов. Тем не менее появление возможности беспрепятственного и беспристрастного исследования событий 1917 года существенно обогатило отечественную историографию по данной теме.