Андрей Исэров - США и борьба Латинской Америки за независимость, 1815—1830

Однако другие задачи были в известной мере выполнены. Важным шагом вперед в сфере международного права стала борьба за принцип взаимности во внешнеторговых отношениях. Только с середины 1840-х гг. на те же фритредерские позиции перейдет Англия. В бытность Клея государственным секретарем были претворены в жизнь договоры о статусе наибольшего благоприятствования с Великой Колумбией и Бразилией и основанный на принципе взаимности договор с Центральной Америкой. Текст последнего стал на долгие десятилетия типовым при заключении соглашений США с иностранными государствами.

Но наибольшие хлопоты доставили Соединенным Штатам отношения с ближайшим южным соседом. Опираясь на поддержку Англии, мексиканцы долго сопротивлялись усилиям США подписать с ними либеральный торговый договор. Отношения государств осложнялись проблемой беглых рабов и набегами обитавших на границе индейцев-команчей, а главное – «техасским вопросом». Генри Клей на посту государственного секретаря сделал неудачную попытку решить проблему Техаса мирным путем. Сложно сказать, мог ли план Клея увенчаться успехом, но очевидно, что при таком представителе США, как Пойнсет, надежда на этот успех в условиях растущего английского влияния была крайне мала. Впрочем, деятельность североамериканской дипломатии сопровождалась громкими скандалами не только в Мексике, но и в Колумбии и Бразилии.

Гражданские неурядицы и междоусобная борьба генералов в молодых государствах укрепляла североамериканцев в мысли, что новые республики не имеют ничего общего с США, что в них воцарилась не «разумная свобода», а «военная анархия». Отсюда падение интереса к концу 1820-х гг. Разглядев зарождавшийся феномен каудильизма, Найлс надеялся, что у южных соседей появится свой Кромвель или Бонапарт, который бы сдержал амбициозных генералов, раз «у народа, чтобы совершить это, нет ни ума, ни власти» [1113].

Надежды 1810-х – начала 1820-х гг. быстро сменились разочарованием в будущем южных соседей и идеях панамериканского единства. Уже в 1825 г. проект Клея – Адамса по признанию Испанией независимости своих бывших колоний имел своей главной целью сохранение выгодного для США status quo на Кубе и Пуэрто-Рико. Строгий нейтралитет остался основой внешней политики. С тех пор и почти до конца XIX столетия внимание Соединенных Штатов будут привлекать лишь стратегически важные карибские владения Испании и Мексика.

Обретя независимость, страны Латинской Америки вплотную столкнулись с нехваткой специалистов для многих областей хозяйства, гражданской и военной службы. Очевидно, что у испанских и португальских колоний никогда не было своего военно-морского флота, потому в годы борьбы за независимость боевые корабли в основном были экипированы английскими, шотландскими, ирландскими и реже североамериканскими моряками, оставшимися без работы после окончания наполеоновских войн. Во второй главе мы уже говорили о трагической судьбе капитана Генри Кеннеди.

Яркой и противоречивой страницей вошла в историю освободительной войны служба англичанина лорда Кохрэйна на посту командующего сперва чилийским, а потом бразильским военно-морским флотом. Основателем флота Ла-Платы стал ирландец Уильям Браун (1777–1857), которого до сих пор чтят в Аргентине как национального героя. Довольно много уроженцев США также продолжили служить во второй половине 1820-х гг. на латиноамериканских кораблях. Среди них – Чарльз Вустер (Wooster, 1780–1848), вышедший в отставку контр-адмиралом чилийского флота в 1829 г.; братья Пол и Уильям Делано; уже упоминавшийся Дэвид Джуитт, командовавший бразильским флотом в войне с Ла-Платой; Джон Хэлстед Коу (1805–1864), аргентинский адмирал, а впоследствии главнокомандующий уругвайским флотом, зять прославленного аргентинского генерала и политика Хуана Рамона Гонсалеса де Балькарсе (1773–1836); коммодор колумбийского флота Джон Дэниелс (1786–1865) [1114].

Лучше всего известна и документирована история службы уже знакомого нам коммодора Дэвида Портера на посту главнокомандующего военно-морским флотом Мексиканской республики. В 1822–1824 гг. он возглавлял военно-морскую эскадру по борьбе с пиратами в Карибском бассейне. Служба шла своим чередом, с успехами и неудачами, до «дела Фахардо» (речь о нем шла в предыдущей главе), которое поставило крест на его военной карьере в США. К тому времени у Портера было восемь детей, а судебные издержки стоили годового жалованья [1115]. В итоге обиженный и разгневанный Портер принимает предложение президента Виктории возглавить (а по сути – создать) мексиканский флот. «Думаю, что вижу перед собой светлое поле славы», – писал он своему другу Пойнсету, который, возможно, и предложил мексиканским властям мысль пригласить опального коммодора [1116].