Константин Логинов - Традиционный жизненный цикл русских Водлозерья - обряды, обычаи и конфликты

Старообрядцы отказывались крестить детей в церкви и крестили их сами по своим обрядам. Исходили они из убеждения, что совершаемое в церкви крещение – «несть крещение, но паче осквернение» (Цит. по: Пулькин, 2001б, с. 171). В начальный период раскола Русской православной церкви Водлозерье было одним из оплотов «старой» веры. На его территории укрывались от преследования властями сразу несколько виднейших отцов-основателей старообрядческого движения (Линник, 2006; Старицин, 2009). В XIX в. старообрядцев в Водлозерье было немного. В Водлозерско-Ильинском приходе, например, в 1810 г. официально числилось семь «явных» старообрядцев (Ружинская, 2009, с. 193). По собранным «шпионским» образом сведениям чиновника особых поручений Голубковым, в 1854 г. «тайных» и «явных» староверов там было восемь человек, проживавших в пяти деревнях (Там же, с. 194). Своей моленной они на Водлозере не имели. В случае надобности «филипповцы» отправлялись в Каргополье, «даниловцы» – к «выгорецким большакам». Там, в частности, совершались и крещения новорожденных детей старообрядцев. Девочек местные старообрядцы посылали на воспитание на Выг в Лексинский монастырь. Закрытие в 1854 г. Выговского и Лексинского старообрядческих монастырей окончательно предопределило судьбу старообрядчества на Водлозере. К началу XX в. там уже не осталось ни одного старообрядца, хотя «население по-прежнему крестилось двумя перстами» (Там же, с. 196). К началу XXI в. только одна женщина среди водлозеров считала себя старообрядкой, но и то лишь потому, что крестилась двуперстно (устное сообщение Н. В. Червяковой).

Обязательным в Водлозерье крещенье было для каждого новорожденного лишь до 1931 г. Потом священников выселили с Водлозера. Расстаться же с многовековой традицией было людям сложно. Старинный обряд попытались заменить новым, советским. В деревне Пильмасозеро двух родившихся в мае 1931 г. младенцев не стали заносить в учетную церковную книгу Ильинского погоста. Решили создать советский ритуал, а для этого вызвали из Пудожа двух представителей советской власти. Чиновники собрали народ в сельсовете и в торжественной обстановке записали в новую учетную книгу первые два имени «будущих строителей коммунизма». Чтобы «порвать с проклятым наследием прошлого и церковной религией», представители советской власти отказались давать новорожденным традиционные христианские имена. Тот, кого на семейном совете хотели наречь именем Михаил, получил «кумулятивное» имя Будимир («Разбудит мир»). Не повезло и девочке, которую хотели назвать Марией. Для нее было избрано имя, отсутствующее в святцах, – Розария. Председатель Пильмасозерского сельского совета передал детей с рук на руки сначала «красным крестным» (представителям советской власти из района), а те передали детей их отцам. Чтобы мероприятие выглядело торжественней, сельчан колонной (во главе с родителями с детьми на руках) с кумачовым флагом обвели вокруг деревни, словно в крестный ход на Пасху (НАКНЦ, ф. 1., оп. 6, д. 628, л. 12). Мероприятие сельчанам не понравилось, традиция не получилась, новая книга для регистрации новорожденных больше не использовалась и была утеряна. Всех остальных регистрировали по старинке – в старую церковную книгу, пока не был принят новый Всесоюзный закон о ЗАГСах. К моменту выхода на пенсию у тех, кого в мае 1931 г. пытались «крестить по-советски», возникли проблемы, поскольку они оказались вообще не зарегистрированы ни в одной из метрик, как будто никогда и не жили на территории Советского Союза. Проблема с оформлением им пенсий решалась более двух лет.

Если присмотреться к описанию «красных крестин», нетрудно заметить, что из канонического обряда крещения оказались исключены два важнейших блока. Это помазание елеем, символизирующее приготовление к борьбе с дьяволом, а также троекратное погружение в купель, символизирующее очищение от греха рождения. Отсутствует также момент пострижения волос на голове младенца. Все остальные действия – это замена символики «отжившего мира» на революционную символику. Младенца с рук на руки передавали не на вышитом белом полотенце, а на куске «революционного» кумача. Троекратное хождение вокруг купели заменили хождением с младенцами вокруг родной деревни, православные молитвы – пением революционных песен, в которых «отрекались от старого мира», и клятвами, что дети вырастут борцами «за правое дело». Имена из святцев заменили именами, которые посчитали «революционными».