Вадим Барташ - На дальних берегах. Книга первая. Тринадцатый год. Часть первая

– Да, наверное, месяца как два…

– А-а, ну понятно, поэтому и не видал раньше! Ну а до того, как к Чудинову перешёл, чем занимался?

– Да чем придётся – и сапожником был, и на пристани работал грузчиком. Но я многому научился и многое умею!

– Ну, энто мы посмотрим ещё. А пока вот что, Марк, у тебя ноги молодые, сходил бы ты на кухню и принёс бы мне, старику, что-нибудь пожевать…

– А что вам, Николай Ермолаевич, принести?

– Я люблю жаркое. Ну и чаёк с сахаром тоже уважаю.

– Понял!

Марк кивнул головой и поспешил на кухню, чтобы выполнить пожелание Никича.

Этот пожилой мужчина Марку показался серьёзным человеком, с которым лучше ладить и не перечить ему, да и по возрасту он был старше раза в четыре.

***

Марк уже возвращался к себе в каюту c заказом для Никича, как увидел стоявших на палубе Сурикова и Соколовского. Они оба смотрели на проплывавший мимо левый берег и между собой говорили. Поручик упёрся взглядом куда-то вдаль и, не поворачивая головы, сказал:

– В Омске, даст бог, будем через два дня…

– Хороший город. Мне он нравится.

– Вы часто в нём бываете?

– Конечно, не чаще, чем в Семипалатинске, но заглядываю. Два-три раза в год.

– У вас там тоже какие-то дела?

– Да. На пару с одним из местных покрестившихся евреев, которого зовут Исааком Лейбой, я держу там аптеку. Он отличный фармацевт, учился аж в Санкт-Петербурге и в Варшавском университете, а потом работал в царстве Польском. Но из-за того, что старший сын его связался с революционерами и даже участвовал в какой-то бомбисткой группе, вся семья Лейбы попала в разряд неблагонадёжных и их выслали из Лодзи в Новониколаевск, когда тот ещё не был даже городом, а являлся пристанционным посёлком. Ну а когда по отношению к Лейбе ослабили ограничения и восстановили в гражданских правах, я помог ему перебраться в Омск. У Исаака особых денег не было, он все их потратил на адвокатов, и на подношения, чтобы спасти своего оболтуса от смертной казни, однако я, зная его профессионализм, предложил ему сотрудничество и взял его в долю. Теперь он на четверть является хозяином аптеки в Омске и, по сути, мой управляющий. Мы, кстати, у Исаака и переночуем, перед тем как сядем в поезд. А вы каким, Николай, поедете?

– Я еду тем же…

– Ну и замечательно! – обрадовался Суриков. – Значит, продолжим знакомство, и в дороге будет не скучно! Да-а, Николай, а где в Омске вы собираетесь переночевать?

– Да пока ещё не знаю, – пожал плечами Соколовский.

– А может с нами у Лейбы? Исаак – хлебосольный и вполне гостеприимный. И я уверен, что он мне не откажет!

– Как-то неудобно, – замялся поручик, – и потом, знаете, Алексей, у меня в Омске есть одна знакомая… В общем, она мне уже написала, что если я буду проездом, то она мне хотела вроде бы предоставить угол. Так что посмотрим.

Всё это поручик сказал как-то неуверенно.

– Ну, хорошо, – не стал настаивать Суриков.

***

Омск в то время был одним из крупнейших городов России, лежавших за Уралом. Население его доходило до ста тридцати тысяч жителей, а с пригородными посёлками приближалось и к двести тысячам. В начале XX века он являлся центром огромного Степного края, в который входили несколько областей, в том числе и Семипалатинская.

Город был заложен достаточно поздно (так, Тобольск, если не считать стоявшего на его месте Кашлыка, которым правил ещё небезызвестный хан Кучум, русские основали в 1582 году; Томск, тогда считавшийся вторым городом к востоку от Уральского хребта, основали в 1604 году, ну а совсем захолустный Сургут, находившийся на краю земли, почти что в тундре, тоже своё летоисчисление вёл с XVI века, с 1594 года). Так что нынешний центр Сибирского региона, простиравшегося от Приуралья и до Байкала, был заложен как пограничное укрепление только вначале XVIII века, когда этот край уже больше века осваивался русскими первопроходцами, и они к тому времени дошли до Берингова пролива, разделявшего Азию от Северной Америки.

В 1714 году, по распоряжению Петра I , губернатор Сибири князь Матвей Гагарин отправил из Тобольска трёхтысячный отряд, состоявший из казаков и драгун, вниз по Иртышу для разведки путей на юг и для основания новых пограничных крепостей. Во главе него был поставлен сподвижник Петра I, подполковник Иван Бухгольц. Он был из давно обрусевших немцев, предки которого переселились в Россию ещё в начале XVII века.

Первоначально этот отряд, дойдя до Ямышевского озера, основал там крепость, которую тут же осадили джунгары. Против отряда Бухгольца джунгарский верховный правитель контайджи Цэвэн-Рабдан, считавший всё Среднее Прииртышье своей законной вотчиной, направил десятитысячную армию. Она подошла к только что возведённому Ямышевскому укреплению в самом начале 1716 года и так плотно обложила его, что даже мышь не могла из него выскользнуть.