Вадим Барташ - На дальних берегах. Книга первая. Тринадцатый год. Часть первая

– Мда-а-а, – нахмурил лоб Соколовский, всё-таки австрияки и немцы стравили славян и греков… Плохи дела, коль сербы, греки и болгары между собой так и не смогли договориться.

– И как вы думаете, Николай Георгиевич, в дальнейшем будут развиваться события на Балканах? – спросил Пётр Ефимович поручика.

– Боюсь, что православные проиграют…

– Это кто из них? Кого вы имеете ввиду?

– Болгар.

– Но они же вроде как сейчас наступают?!

– Это пока. Они использовали фактор внезапности, ну и силёнок у них, конечно, побольше, чем у сербов и греков по отдельности. Однако я подозреваю, что в эту новую балканскую драку ввяжутся ещё румыны, и не исключаю, что и побитые в прошлом году турки тоже влезут в неё, и тогда общими усилиями они болгар изрядно ушатают. Мы же просили их, что бы они себя вели сдержаннее и не лезли на рожон, но нет, они нас не послушали и-и-и… Теперь, я думаю, болгарам достанется. А Берлину и Вене это будет между прочим только на руку.

***

До Омска оставалось два дня пути. Марк Неустроев старался в эти дни лишний раз не попадаться на глаза Петру Ефимовичу. Поначалу он радовался тому, что хозяин его взял с собой в дорогу. Марку нравилось плыть по Иртышу, тем более, что он только второй раз в жизни плавал на большом пароходе и в таких комфортных условиях, но вскоре настроение у него испортилось. И виной всему стал новый знакомый Чудинова-старшего – поручик Соколовский. У Марка он вызвал мгновенную неприязнь. Юноша сразу почувствовал в нём соперника. И хуже всего было то, что Соколовскому явно симпатизировал Чудинов-старший.

Марк, конечно, понимал, что хозяин никогда не отдаст за него свою любимицу, Катерину, потому что считал его голью перекатной. Но какая-то, пусть и слабая надежда в душе Марка теплилась, да и время, как он считал, у него ещё было, ведь Кате только-только исполнилось пятнадцать лет, но все его надежды мог перечеркнуть этот красавчик. И потом, все преимущества, казалось бы, были на его стороне. Марк видел, как при появлении статного Соколовского молодые дамы сворачивали шеи и томно вздыхали.

С самого раннего детства жизнь не баловала Марка. Родился он в бедной крестьянской семье, где семеро сидели по лавкам. Отец нанимался постоянно на работу к более успешным соседям и вкалывал у них от зари до зари, однако батраку никто не платил хорошо, получал он какие-то гроши, а в доме его всегда ждали голодные галчата – три дочки и четверо сыновей. Марк был старшим из них и потому уже в одиннадцать лет начал работать наравне с отцом, а два года спустя тот отвёз его в город и договорился, чтобы он стал подмастерьем у сапожника. В семнадцать Марк поссорился с хозяином и ушёл на вольные хлеба, но вскоре, устав перебиваться случайными заработками, он стал работать на пристани. В бригаде грузчиков, в которую взяли Марка, он был младшим, но никто не делал ему поблажек. Бывало, что за день он так упахивался, что потом у него в глазах всё темнело, и он, приходя в ночлежку, валился на лежанку и до первых петухов не мог разогнуть спину.

Платили ему за очень тяжёлую работу совсем немного, а ещё часть заработка Марку приходилось отсылать родителям в деревню, так что нередко он голодал. И тут на удачу его он попался на глаза приказчику купца Чудинова и приглянулся, и тот уговорил хозяина взять Марка к себе.

После всего того, что он испытал, жизнь у Чудинова показалась ему раем. Новая работа была не такая уж и тяжёлая, на ней он не ломал спину, платили ему за работу больше, да ещё он помогал в кондитерской, а там ему постоянно перепадало что-нибудь вкусненькое. Своё место Марк очень ценил. Правда, новости, приходившие из родной деревни, не радовали. Мама, и так не отличавшаяся здоровьем, надорвавшись от тягот тяжёлой жизни, слегла и, проболев осень и зиму, в январе 1913-го умерла. Диагноз у неё был самый распространённый в то время – чахотка. Тогда эта болезнь выкашивала целые семьи. Марк приезжал хоронить маму, и на поминках они с отцом уже долго, по-взрослому разговаривали. Отец жаловался, что ему одному не поднять всех детей и попросил старшего сына хоть как-то помочь, ну чтобы тот, к примеру, попытался устроить кого-нибудь из младших братьев и сестёр в городе. Марк пообещал это сделать, и в итоге ему удалось пристроить пятнадцатилетнего Павлушу к тому же сапожнику, у которого он раньше работал в подмастерьях, а тринадцатилетнюю Анечку Чудинов-старший взял в служанки к своим сорванцам. Это очень облегчило положение семьи, а тут ещё отец Марка повторно женился, и теперь у него появилась помощь. Второй женой отца стала Варя-хромоножка. Это была тихая и работящая женщина, жившая по соседству.