Съ уважением имею честь быть покорнымъ слугою. И.Б.
Я понялъ, что душа ея была
Из техъ, которымъ рано все понятно
Для музъ и счастья, для добра и зла
Въ нихъ пищи много; только невозвратно
Они идутъ, куда ихъ повела
Случайность, безъ раскаянья, упрековъ
И жалобы…
Лермонтовъ.
Еще одинъ поэтъ исчезъ
Съ огнемъ божественного дара,
Какъ искра падшая съ небесъ,
Какъ лучь блеснувший метеора;
Какъ мимолетною звездой
Мелькнулъ ты, Лермонтовъ, такъ чудно
Еще не узнанный толпой,
Начавъ торжественно и дивно.
И много, можетъ быть, унесъ
Ты вдохновенныхъ дальнихъ грезъ
И недосказанныхъ святыхъ
Въ могилу мыслей вековыхъ.
Но былъ бы ты преемникъ славь,
Певца России заменивъ,
Стихи твои такъ величавы
И мощенъ духъ и умъ пытливъ.
Не подражатель ты:
Но самобытенъ – былъ великъ
И, отделившись отъ толпы,
Глубоко время ты проникъ.
Понятно мне твое явленье
Съ борьбой въ душе добра и зла,
Какъ светъ и тень, какъ блескъ и мгла,
Ты века нашего рожденье,
Его торжественный родной,
Как онъ проявленный тобой!
И зная рано цену света,
Твой Демон многое сказал:
Понявъ значение поэта,
Ты смело бъ многое создалъ.
Но не развивъ талантъ могучий,
Въ душе съ призваньемъ ты умолкъ,
Ничтожный пули мигъ летучий,
Тебя ужъ нетъ – земли кусокъ…
Одинъ съ увенчанной главой,
Такъ мало понятый другой —
Судьба одна постигла васъ.
И чудный жребий и конецъ,
И вдругъ покинули вы насъ,
Приняв страдальческий венецъ.
М. Б. 1841 г.
Воспоминание.
(Къ К. К. М-ой.)
Не просто, не въ тиши, не мирною кончиной,
Но преждевременно, противника рукой,
Поэты русские свершаютъ жребий свой —
Не кончивъ песни лебединой!…»
Графиня Е. Ростопчина.
Могильный ветръ несется хладный
Съ Кавказскихъ льдомъ покрытыхъ горъ;
И вестникъ грустный, безотрадный,
Май, омрачилъ веселый взоръ….
Не ратникъ на поле брани,
Сражась за Веру, за Царя,
На берегахъ реки Кубани
Упалъ, враговъ еще грозя?..
Нетъ!… весть печальная несется
Съ могилы юнаго певца…
Он палъ… но как……………..
…………………………………………
Судьба, какъ ветеръ безпощадный,
Снесла его съ береговъ Невы
Въ изгнанья край, въ край безотрадный,
Где нетъ «Кумира для мечты!»
Не долго тамъ тревогъ бранный
И горнымъ ветрамъ онъ внималъ;
Средь шума этой жизни странной,
Какъ онъ грустилъ, какъ онъ страдалъ.
Но въ тихий часъ уединялся,
Мечтамъ придавался юныхъ дней,
Внималъ онъ генью вдохновенья
И такъ какъ звучный соловей!
Онъ пламенный воспелъ душою
Природы дикия красы;
На легкихъ крыльяхъ надъ землею
Парили светлыя мечты;
Надежды, грезы, упованья
Все что манило, что прошло —
И пылкий рай воспоминанья
Въ груди спленились у него..
Какъ много песенъ, полныхъ чувства,
Запелъ бы онъ еще въ тиши!
Онъ въ нихъ открылъ бы безъ искусства
Прекрасные черты души.
Но нет его!… въ весне онъ жизни,
Какъ роза бурей, поглащенъ;
Онъ достаяньемъ былъ отчизны:
Живетъ душа- хоть умер онъ.
И не сбылись Ея желанья:
Чтобы «невредимъ вернулся онъ»,
Чтобы «минулъ срока его изгнаны» – —
Вотще!.. исчезъ – какъ легкий сонъ!..
Увы! надъ раннею могилой
Лишь горный ветеръ, шумя, реветъ;
Никто, никто съ душой унылой
Въ вечерний часъ туда найдетъ!…
Бессарабия, 1844 г. Т. Ф-нъ
Сочинитель, прилагаемымъ двухъ стихотворений, прошу покорнейши Г. Редактора Отечественныхъ записокъ удостоивъ помещениемъ этихъ пиесъ въ журнале.
Безмолвенъ, тихъ, какъ прерванный въ начале
Гармоньи звукъ, – умолкъ певецъ въ печале
Въ томъ, что песнь на мере золотой
Онъ недопелъ дорогой роковой
Читать дальше