Юрий Алексеев - Походы русских войск при Иване III

Так называемая Вычегодсхо-Вымская летопись, обнаруженная в церкви Благовещения в Усть-Выми и опубликованная в 1955 г., говорит об этом событии гораздо подробнее: епископ Питирим, который в 1444 г. крестил местных удельных князей, был убит вогуличами на пути из Чердыни в свою резиденцию Усть-Вымь. [89] Давыдов . С. 29. Во всяком случае, события 1455 г. свидетельствуют о напряженном положении в Вычегодском крае и могут рассматриваться как один из поводов для похода 1462 г.

Некоторое время, по-видимому, в Пермской земле не было епископа: он не упоминается в 1461 г. в числе иерархов, бывших на поставлении митрополита Феодосия. [90] ПСРЛ. Т. 25. С. 277. Под 1462 годом Тип. летопись сообщает об активной церковно-строительной деятельности нового епископа Ионы. [91] ПСРЛ. Т. 24. С. 185. С этой деятельностью, как мы уже отмечали, может быть связан и поход 1462 г. — это первый поход русских войск в Пермскую землю.

Поход 1462 г. вызвал активное противодействие Казани и ее союзников. «Того же лета рать черемисская с татары казанскими приходили на Устюжский уезд верх по Югу реки на волость на Лоху повоевали и в полон повели многих руских голов…» [92] ПСРЛ. Т. 37. С. 90.

Казанские татары нападали на Устюг и раньше. Уст. летопись сообщает о набеге 1446 г., когда «на сам Велик день [17 апреля] приходили татарове казаньские ратью на Устюг, стояли под городом 3 дни… и зажгли город». Но «по Божии милости огнь угасиша, а татар от города отбита», хотя пришлось датъ откуп копейщику 11000 денег со всякой рухлядью. По словам летописца, татар было всего 100 человек, но все отборные воины — «царев двор». На обратном пути, идя вверх по Югу и по Ветлуге на плотах, почти все они «истонули», так что до Казани добралось только 40 человек. [93] Там же. С. 87–88.

Черемисы жили в бассейне Ветлуги, и им легко было, идя вниз по Югу, вторгнуться в Устюжскую землю. Нападение 1462 г. было, по-видимому, не только грабительской, но и военно-политической акцией. Оно сопровождалось захватом полона. Воеводы великого князя в этом контексте не упоминаются, их, видимо, на Устюге уже не было. «Устюжане» сами отправились в погоню за своими противниками и, «сугнав их», отполонили весь полон. В этой акции устюжан естественнее всего видеть действия земских людей, поднявшихся для своей защиты самостоятельно, без княжеских воевод.

Итак, события 1462 г., изложенные Уст. летописью, имеют определенное внешнеполитическое и военно-историческое значение.

В восточной политике нового великого князя был сделан первый шаг — он означал переход от стратегической обороны к стратегическому наступлению против Казанского ханства, движение на северо-восточном направлении в сторону Предуралья. Основным инструментом этой политики стала судовая рать — земско-служилое ополчение северных городов во главе с воеводами великого князя. Оно впервые совершило столь дальний поход стратегического масштаба, выйдя за пределы Русской земли.

Почему же известие об этом походе не отразилось в общерусском (Московском великокняжеском) летописании? Можно предполагать, что в начале 60-х гт. еще не существовало ведомства, регистрирующего все походы великокняжеских воевод. Поэтому великокняжеский летописец не отметил ни события 1462 г., ни достаточно важные и крупные по масштабам походы последующих лет — вплоть до 1467 г., до начала большой войны с Казанью («Первая Казань»).

Отсутствие официальных известий о военных событиях 1462 г. и последующих лет само по себе может рассматриваться как важный источник, характеризующий уровень организации руководства военной деятельностью великого княжества Московского.

Поход 1462 г. отражает устоявшуюся военную систему. Элементов нового не видно, и, может быть, это главная черта первого похода войск Ивана III. Новая стратегия использует старую военную систему.

События весны-лета 1463 г. на псковско-ливонской границе не привлекают внимания отечественных исследователей. Н. А. Казакова [94] Казакова . С. 133–134. посвятила им всего несколько строк, К. В. Базилевич о них не упомянул вовсе.

Такое отношение к событиям 1463 г. объясняется их фактически небольшим масштабом — они носили характер очередного пограничного конфликта между Псковом и епископом Дерптский. Тем не менее в контексте истории первых лет великого княжения Ивана III события марта — июля 1463 г. представляют определенный интерес.