Тимур Хайдаров - Эпоха «Черной смерти» в Золотой Орде и прилегающих регионах (конец XIII – первая половина XV вв.)

Летом 1365 г. чума вспыхнула в Переславле, Кашине, Твери и Ростове, где число ежедневно умерших могло достигать от 20 до 100 человек. В зиму 1365/66 гг. чума отметилась в Москве, откуда к лету-осени она разошлась по городам и « властемъ Московьскимъ » [Приселков М.Д., 1950: 383] и территории Литвы [ПСРЛ 11: 12].

Кроме собственно информации о самом заболевании и путях его распространения летописцам удалось отметить и климатические изменения. Так, летом 1364 г. после суровой, снежной и продолжительной зимы, приведшей к массовому звериному мору, наблюдалась необычайная жара, засуха и духота. Аналогичные погодные условия наблюдались в последующие три года. « В солнце черно аки гвозди, и мгла великая стояла около двух месяцев ». При этом отмечались массовые лесные пожары. « Того же лета солнце бысть аки кровь и по нем места черны и мгла стояла с поллета и зной и жары бяху велицы, леса и болота и земля горяше и реки пересохша, иные же места водные до конца исхоша и бысть и страх и ужас ». В конечном итоге в 1365 г. разразился большой пожар, практически уничтоживший Москву. « Того же лета бысть пожаръ на Москве, загореся церковь Всех святыхъ и оттого погоре весь городъ Москва и посадъ и кремлъ, и загородье и заречье. Бяше бо было варно въ то время, и засуха велика и знои, еше же къ тому въстала буря велика ветреная за десять дворовъ метало головни, и бревна съ огнемъ кидаше буря; единъ дворъ гасяху людiе, а инуде черес десять дворов, и въ десяти дворехъ огнь загарашеся, да темь людiе не възмогоша угасити; не токъмо не гасили дворовъ и хоромъ отнимати, но имент своихъ никтоже не успели вымчати, и пртде пожаръ и погуби вся, и поясть я огнь и пламенемъ испелишася, и таков въ единъ часъ или въ два часа весь градъ безъ остатка погоре. Такова же пожара передъ того не бывало, то ти словеть великт пожаръ, еже отъ Всехъ святыхъ » [ПСРЛ 18: 102–103].

Таким образом, можно предложить, что представленные отрывки свидетельствовали не только о возникшем на фоне экстремальных погодных условий и разразившемся большом пожаре в Москве в 1365 г., но и в традиционной для средневековой летописи иносказательной форме передавалась информация о параллельном распространении эпидемии чумы.

Наиболее серьезные последствия второй волны Второй пандемии чумы сказались на развитии золотоордынских городов. Как фиксируют археологии с карты практически исчезают города, расположенные в Пруто-днестровском междуречье [Русев Н.Д., 1999: 101]. Относительно поволжских городов можно говорить об их торможении в развитии. В то же время, археологические данные этого периода свидетельствуют о резком подъеме золотоордынских городов, напрямую связанных с итальянскими городами Генуей и Венецией. В целом эта точка зрения подтверждается словами советского исследователя Г.А. Федорова-Давыдова о большом значении для функционирования транзитной торговли Улуса Джучи наиболее ликвидного товара: рабов и хлеба [Федоров-Давыдов Г.А., 1997: 81].

Однако, самые большие изменения произошли во внутриполитической картине как в Северо-Восточной Руси, так и в Улусе Джучи. Эти события впоследствии имели титанические последствия, приведшие к полной перезагрузке всей политической картины Восточной Европы. Именно после данной ордынской вспышки за счет выморочных земель Суздальско-Нижегородского и Тверского княжеств был запушен процесс территориального расширения Великого княжества Московского. Что в итоге привело к открытому противостоянию между московским князем Дмитрием Ивановичем (Донским), сначала, с правителем левобережной орды (Мурадам), а затем, с правителями Литвы и Булгарского Улуса (Ольгердом и Булатом-Темиром). В конечном итоге, московский князь сближается с темником Мамаем, также конфликтующим с вышеуказанными правителями. Это позволяет первому закрепить за собой и за своими наследниками ярлык на Великое княжество Владимирское.

Более серьезные последствия второй волны Второй пандемии чумы имели в Улусе Джучи. Ее приход на территорию средневекового татарского государства осложнил и без того запутанную внутриполитическую обстановку. После смерти хана Бердибека в 1359 г. золотоордынский престол стал объектом борьбы между различными кланами Ак-Орды и Кок-Орды. Важным обстоятельством, вызвавшим эту борьбу, явилось то, что во время правления последнего прокатилась волна репрессий, а сам правитель не оставил прямых наследников. Все это послужило толчком к нарастанию центробежных сил среди представителей различных ордынских султанов, находившихся в той или иной степени родства с родом Джучи. Это давало повод отдельным кланам как выдвигать своих претендентов на власть, так и начать процесс отделения подвластных им территорий [Шамильоглу Ю., 2009: 699].