Артур Озолин - Из истории гуситского революционного движения

Чрезвычайно напряженным было к началу XV в. положение в чешских городах. Многие буржуазные чешские историки, прежде всего реакционного направления, считали, что положение городского населения в Чехии того времени было весьма благоприятным. Они рассматривали городское население как нечто единое, т. е. разделяли точку зрения сторонников теории «гармонии» социальных интересов. Только отдельные прогрессивные буржуазные ученые, такие, как Б. Мендл, выступили против этой концепции. Б. Мендл в ряде публикаций [245] В. Mendl , Hospodárské a sociálni pomery v mestech Prazských v letech 1378–1434, «ССН», 1916–1917. B. Mendl , Sociálni krise mést v stoleti XIV, «ССН», 1924, 1925, 1926. показал картину резкого имущественного расслоения и социальной борьбы в чешских и моравских городах XIV в. С марксистских позиций проблемой классовой борьбы средневекового чешского города занимался Ф. Граус [246] F. Graus , Mestská hudina v dobe predhusitské, Praha, 1949. См. также статью Виноградова А. И ., Чешские цехи XIV — нач. XV в. и социальная борьба внутри их, «УЗИС», т. 11, M., 1955. , показавший наличие глубоких социальных противоречий в Праге к началу XV в. как одной из решающих предпосылок гуситского движения.

Чешские города XIV — нач. XV в. делились на две основные группы — королевские города, составлявшие меньшинство, но являвшиеся особенно многолюдными, наиболее экономически мощными и имевшими наибольшие политические права, и зависимые, панские города. Королевские города подчинялись непосредственно королю, имели свой магистрат, сами собирали и распределяли налоги среди горожан для уплаты в казну, имели свой суд, отряды городского ополчения, право собирать ярмарки, основывать цехи и утверждать цеховые статуты и т. д., т. е. обладали значительной внутренней самостоятельностью. Именно в этих городах и сосредоточилось наибольшее количество патрициата из чужеземцев, обычно немцев. Так было в Праге, Кутной Горе, Немецком Броде, Чешских Будейевицах, Брно, Оломоуце, Йиглаве и некоторых других городах Чехии и Моравии.

В панских городах, составлявших большинство, население находилось в значительно более стесненном положении, как правовом, так и экономическом. Горожане несли ряд повинностей в пользу феодала, нередко даже и барщину. Организация цехов, право утверждать их статуты, разрешать или не разрешать ярмарки, все управление городом находилось в руках его непосредственного владельца. Панские города были поэтому обычно менее многолюдными, менее развитыми в экономическом отношении. В политическом отношении подавляющая масса жителей панских городов была полностью бесправна. Следовательно, перед населением этих городов стояли объективно свои, специфические задачи, не всегда совпадавшие с задачами жителей королевских городов. Для этих городов еще не был решен вопрос о борьбе с феодалами за внутреннюю самостоятельность. В королевских городах было особенно велико засилье патрициата. Главнейшая задача бюргерства и плебса в этих городах заключалась в том, чтобы добиться победы над патрициатом и оттеснить его на второй план. Бюргерство и плебс совместно боролись против патрициата. Поскольку патрициат был в основном немецким по национальному составу, в королевских городах социальная борьба особенно очевидно переплеталась с национальной, что еще более способствовало сплочению на время всех антифеодальных и антипатрицианских сил. Отражением усилившейся национальной борьбы явился Кутногорский эдикт, предоставивший чехам большинство голосов в управлении Пражским университетом, и указ Вацлава IV о том, что половина мест в Пражском городском магистрате должна принадлежать впредь национальным чешским элементам.

Наряду с задачами специфическими, королевские и панские города имели ряд общих целей. Все они нуждались в завоевании больших возможностей в распоряжении своей собственностью. Их объединяло стремление к демократизации церкви, к установлению дешевой церкви. Они хотели улучшения условий для развития ремесла и торговли. Население зависимых городов также стояло за ликвидацию немецкого засилья, хотя в них оно ощущалось не так остро, как в королевских городах. Ряд источников подтверждает наши соображения об объективных задачах, стоявших тогда перед чешскими городами. Еще до вооруженного восстания жители панских городов стремились расширить свои права именно в указанном направлении. Так, 14 февраля 1407 г. Ян Старший из Градца продал жителям своего города Ржечице Кардашевой привилегию за 40 коп грошей [247] «Archiv ceský», dil XI, v Praze, 1892, c. 497–498. . В грамоте указывалось, что налоги, которые уплачивались прежде городом, должны и впредь остаться неизменными. Каждый горожанин может распоряжаться своим имуществом по личному усмотрению. Все горожане получили право свободного переселения в другой город. Берну или «помочи» они должны были выполнять в дальнейшем так, как это делали королевские города. Такого же рода привилегию мы встречаем в грамоте Индржиха из Эльстерберга горожанам Жлутица от 5 августа 1418 г. [248] «Archiv ceský», dil 6, c. 39. Все горожане получили право продавать, завещать, поручать кому-либо, кроме духовенства (очень интересная оговорка), свое имущество. Очевидно, что для имущих слоев горожан, т. е. для бюргерства, крайне важно было добиться свободного распоряжения своей собственностью и урегулирования взимавшихся с них налогов.