Юрий Кривошеев - Русь и монголы. Исследование по истории Северо-Восточной Руси XII–XIV вв.

Приготовления начались и в противоположном стане — ростовском. Константин вместе с прибежавшим к нему из Владимира братом Святославом [225] Участника владимирского веча, поведавшего «емоу вся бывшаа въ граде Володимири» (Летописец Переяславля Суздальского. С. 110). сразу же «начя събирати воя». [226] Там же. В ответ на это Ярослав «съвокупя Переяславци поиде къ Ростову, а Гюрги съ Володимирци и съ Соуждалци поиде». [227] Там же. С. 111. В данном случае не приходиться сомневаться в том, что в военных столкновениях на реке Ишне принимали участие городовые дружины — «вои», а не только князья со своими дружинами. [228] Полностью соглашаемся с И.Я. Фрояновым и А.Ю. Дворниченко, считающими, что «участие "воев" в княжеских "которах" нельзя расценивать только в качестве поддержки, оказываемой населением того или иного города своим князьям, ибо в нем находила отражение межобщинная борьба, получившая широкое распространение в древнерусской жизни. Поэтому изучение межкняжеских конфликтов невозможно вести, отвлекаясь от соперничества и противоборства древнерусских городских общин, городов-государств. Нарушая данный принцип, мы неизбежно придем к односторонним выводам, искажающим историческую реальность» ( Фроянов И.Я., Дворниченко А.Ю . Города-государства… С. 204).

В ближайшем будущем (1214 г.) в городские усобицы активно включаются москвичи. Факт этот для истории Северо-Восточной Руси примечательный. Он свидетельствует о становлении еще одного пригорода самостоятельным городом. Первый шаг к этому был предпринят москвичами годом ранее. «Летописец Переяславля Суздальского» очень кратко сообщает, что «на тоу же зимоу Володимирь Всеволодичь, не хотя княжити в Гюргеве [229] Юрьев-Польский в дальнейшем не участвовал самостоятельно в межгородской борьбе, видимо, находясь в полной зависимости от города Владимира. Эта же зависимость, усугубляющаяся географической близостью Юрьева от Владимира, возможно, и послужила одной из причин бегства князя Владимира в Москву. и бежа в Волок, а с Волока на Москву и седе тоу въ брата своего городе въ Гюргеве». [230] Летописец Переяславля Суздальского. С. 111. Московский свод 1479 г. добавляет, что за действиями Владимира стояли Константин и ростовцы, потому что вначале он «беже в Ростовъ», потом — на Волок, и только «оттоле посла и Костянтинъ на Москву». [231] ПСРЛ. Т. XXV. С. 109. В любом случае мы видим, что появление князя Владимира в Москве прошло безболезненно для обеих сторон. Почему? Москва, как следует из вышеприведенного текста, являлась пригородом, зависимым от владимирцев и владимирского князя. Естественно, что, стремясь к самостоятельности, она нуждалась в своем князе. Москвичи в лице Владимира и приобрели его. Однако этому предшествовали, судя по его остановке в Волоке, какие-то переговоры, только после которых он садится в Москве. Похожей представлялась картина и М.Н. Тихомирову: Владимир «бежал на Волок, а оттуда на Москву, где сел князем, конечно, не без согласия москвичей». [232] И в более ранней своей работе он писал, что «действия Владимира отнюдь не были его внезапной авантюрой. Он опирался на самих москвичей и хотел прочно утвердиться в Москве» ( Тихомиров М.Н. Древняя Москва. М., 1947. С. 18). — К этому следует лишь добавить, что «сам факт появления "удельных" князей — знак не столько роста княжеской семьи, сколько возросшей самостоятельности пригородов. "Удельные князья" выступают, несомненно, как выразители интересов местных городских общин. Внешне это выливалось в военные столкновения» ( Фроянов И.Я., Дворниченко А.Ю . Города-государства… С. 199).

Идя, таким образом, против Юрия и владимирцев, москвичи становятся их противниками и уже в следующем 1214 г. выступают на стороне ростовцев.

Константин и ростовцы остались недовольны мирно закончившимися столкновениями на Ишне, поэтому вновь «зая Костянтинъ рать». [233] Летописец Переяславля Суздальского. С. 111. Он попытался отобрать у Юрия и Ярослава северные города: Соль Великую, Кострому и Нерехту. [234] В отечественной историографии ряд исследователей полагал, что Кострома в начале XIII в. относилась к Ростову, видя ее среди 5 городов, «данных» Всеволодом Константину ( Корсаков Д.А. Меря и Ростовское княжество. С. 137 и др.; Козловский А. Взгляд на историю Костромы. М., 1840. С. 9; Кизилов Ю.А. Земли и княжества Северо-Восточной Руси… С. 46). Однако более распространенным является мнение, что Кострома находилась в это время под эгидой Владимира ( Миловидов И. Очерк истории Костромы с древнейших времен до царствования Михаила Федоровича. Кострома, 1886. С. 24–26 и др.; Экземплярский А.В. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период. Т. 2. СПб., 1891. С. 66, прим. 215; Пресняков А.Е. Образование Великорусского государства. С. 43, прим. 1; Кучкин В.А . Формирование государственной территории… С. 100; Рябинин Е.А. Костромское Поволжье в эпоху средневековья. Л., 1986. С. 99). К Владимирской волости относилась и Соль Великая, а к Переяславской — Нерехта ( Кучкин В.А . Формирование государственной территории… С. 100; Рябинин Е.А . Костромское Поволжье… С. 99). Костромичи, видимо, не желали отступаться от города Владимира, поэтому Константин «Костромоу пожьже», а другие города он просто «отъя». Чем были вызваны эти акции ростовцев? Для ответа на этот вопрос рассмотрим какое место занимали указанные города в Северо-Восточной Руси. По этому поводу высказывались различные мнения. Так, И.М. Миловидов полагал, что Кострома являлась «пограничным» городом между Ростовской и Владимирской волостями, а Константин сжег ее из стратегических соображений. [235] Миловидов И. Очерк истории Костромы… С 26. Согласно советским ученым, Кострома, как городское поселение, возникла в пределах последней четверти XII — начала XIII в. [236] Насонов А.Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. М., 1951. С. 193, 194, 196; Кучкин В.А . Формирование государственной территории… С. 94. В это время она осуществляла функции форпоста «низовской» колонизации. [237] Рябинин Е.А. Костромское Поволжье… С. 99. А.Н. Насонов упоминает о Соли Великой и Нерехте в связи с распространением «Ростово-Суздальской дани», обусловленной, «по-видимому, экономическим значением этих мест». [238] Насонов А.Н. «Русская земля»… С. 193–194, 196. Основываясь на данных археологии, Е.А. Рябинин считает все эти поселения уже «городскими центрами». [239] Рябинин Е.А. Костромское Поволжье… С. 99. — Представляется, что несколько преувеличивает значение Костромы Ю.А. Кизилов. Отмечая расположение города «в гуще земледельческих поселений», прохождение через него «важнейших дорог» в Новгород и на Север, он считает возможным сделать следующий вывод: «Все это рано выдвинуло Кострому в число важнейших центров Руси, и за влияние над ней сыновья Всеволода III вели не одну кровопролитную войну» ( Кизилов Ю.А . Земли и княжества Северо-Восточной Руси… С. 36–37). Думается, что такому выводу не противоречат и летописные сообщения. В самом деле, костромичи сумели организовать защиту своего города, а Соль Великая и Нерехта сдались только перед превосходящими силами противника. Представляя собой определенную военную, а возможно уже и политическую, организацию, все же эти города, видимо, не претендовали на самостоятельное существование. Хотя нападение на них является, безусловно, показателем их возросшего значения в жизни северо-восточного общества. Обезопасить себя от участия этих городов на стороне владимирцев в борьбе против ростовцев — такая цель преследовалась Ростовом при нападении на владимирские пригороды.