Оскар Шервин - Шеридан

(В напечатанном виде выступления Шеридана не в состоянии передать первоначального впечатления от них: ведь личное обаяние оратора играло тут не последнюю роль. «Сверкающие глаза, выразительное лицо, завораживающий голос — ничего этого нет. Остаются лишь холодные печатные знаки».)

«По велению моей совести я заявляю, что система, которой придерживался мистер Хейстингс при управлении Индией, представляла собой нескончаемую череду актов беспримерной жестокости, угнетения и грабежа. Его действия были прямой противоположностью тому, что предписывали ему делать парламент и Ост-Индская компания; комитет палаты общин неоднократно порицал его принципы. Но мистер Хейстингс говорит теперь нам: «Не ворошите прошлого, не пытайтесь взвесить тяжесть моих былых преступлений. Выслушайте мои собственные оправдания. Я докажу, что каждый случай казнокрадства, грабежа и убийства, приписываемый моим мерам, объясняется недоброжелательством моих врагов...» Бедный, несчастный джентльмен! Оказывается, ему не дают покоя муки оскорбленной невинности! Право же, из всех людей один только безупречный мистер Хейстингс отважился бы, представ перед судом этой палаты, апеллировать к собственной невиновности.

Бесспорно, в свойствах его характера или в его способностях есть нечто такое, благодаря чему он в течение ряда лет оказывал сильнейшее влияние... Но для того чтобы выяснить истину, следует разобраться в том, что же представляет собой это «нечто». В чем выражается подлинное величие, как не в свершении великих дел с благими помыслами; в достижении высоких целей наилучшими методами, в умении сделать максимум добра самыми чистыми средствами? Но сплошь и рядом подлинное величие путают с лжевеличием. Такое лжевеличие включает в себя дерзостность намерений, твердость характера, смелую предприимчивость и полное пренебрежение к очевидным различиям между справедливым и несправедливым. Деятель, лишенный принципов или придерживающийся худших из принципов, может ревностно и с успехом проводить в жизнь смелую и разорительную меру, преследующую дурные цели. Но даже этот безнравственный и предосудительный образ действий требует определенной предусмотрительности, хотя и употребляемой во зло, а также мудрости, хотя и извращенной. Я смею утверждать, не боясь быть оспоренным, что как государственный муж мистер Хейстингс не имеет ни малейшего основания претендовать на величие того или иного рода. В принятых им мерах и во всей его личности нет, как мы видим, ничего основательного и дальновидного, ничего благородного и величественного, ничего открытого, прямого, великодушного, мужественного и незаурядного. Все в нем порочно, бесчестно, низко и неискренне. Всякий раз, когда он становится перед выбором целей или средств их достижения, он инстинктивно избирает самые дурные. Его линия поведения — сплошное отклонение от прямых норм морали. Если в его более чем десятилетнем управлении и есть какой-то признак системы, то это заведомый отказ от всякой системы.

Если он и совершил что-нибудь великое, так это преступления, чудовищность которых подчеркивается ничтожностью его мотивов. Он и тиран, и мошенник, и фантазер, и обманщик в одно и то же время. Он притязает на роль завоевателя и законодателя, Александра Македонского и Цезаря, но в действительности он напоминает лишь Дионисия, тирана сиракузского, и Скапена. Его писания, хотя здесь он не испытывает недостатка в поклонниках, обнаруживают все то же врожденное скудоумие и отмечены печатью все того же ничтожества, перемешанного с гордыней. Все его письма, записи и официальные послания сухи, невразумительны, напыщенны и неинтересны; они лишены смысла, одухотворенности, простоты и интеллекта. Он подменяет доводы высокопарной фразой, прикрывает ложь метафорой, хитрит и изворачивается, пуская в ход витиеватый слог. Вот почему его сочинения претят уму, наделенному вкусом, подобно тому как его действия оскорбляют все лучшие чувства человеческого сердца.

Как сказал Дандас, крупнейший недостаток политических мероприятий, которые проводились в Индии, коренился в том, что все они основывались на меркантильных принципах. В годы правления Хейстингса эта торгашеская система была доведена до крайних пределов гнусности.

Этаким манером целые народы истреблялись ради получения пачки банкнот; целые края опустошались огнем и мечом ради обеспечения инвестиций; перевороты осуществлялись на основании одного аффидевита; армия посылалась в поход, чтобы произвести один- единственный арест; города осаждались из-за долговой расписки; князя высылали ради банковского счета; государственных деятелей использовали в роли судебных приставов, генералов делали аукционистами, дубину превращали в инструмент банкирских контор, и во всех частях Индустана британское правление предстало в виде злодея, в одной руке держащего кровавый скипетр, а другой рукой очищающего чужие карманы.