Михаил Бойцов - Бог, Рим, народ в средневековой Европе

Рассуждение о добродетели умеренности (temperança) и о том, что делается или будет содеяно против нее, я оставляю в вéдении проповедников и исповедников. Однако мне кажется, что по сравнению с другими виденными мною землями она находится в Вашей земле в положении лучшем, чем где бы то ни было. Но я вижу в ней достаточно преступлений против благоразумия (prudençia), важнейшей добродетели. О некоторых из них напишу. Самым значительным является беспорядок в Вашей стране, который приводит к большим тяготам и который вполне можно исправить. Это происходит из-за множества людей, которых неосмотрительно берет на службу государь, берете Вы, берем к себе мы и все Ваши братья, а за нами — все сеньоры Вашей земли. Обо всех бедах, что за этим следуют, я не могу Вам написать, но могу указать на некоторые. Король, мы с Вами и все остальные производим столь великие расходы, что земля не может их выносить. И так как она издержалась, не платится пейта [470] Налог (первоначально на военные нужды), взимавшийся со всех жителей королевства, не являвшихся фидалгу. и другие подати. Другое преступление заключается в том, что в каждом городе или местечке, где Вы останавливаетесь на постой, люди лишаются домов и одежды и не могут заполучить их обратно, а после этого больше не желают ими обзаводиться, и поэтому всюду Ваших людей одинаково плохо принимают. Еще одно — крестьяне теряют скот, немало которого забирается, когда Вы проезжаете мимо.

Другое заключается в том, что земле и всем ее фидалгу плохо служат, так как никто не стремится ни учиться отцовскому делу, ни служить иным сеньорам, а все норовят податься ко двору, надеясь стать эшкудейру [471] Эшкудейру — первоначально оруженосец, впоследствии — придворная должность и дворянский титул. короля, Вашими или кого-либо из Ваших братьев. Поэтому я порой вижу, как король и Вы так сильно тратитесь, что, желая проявить расположение и милость к тому, кому Вы чем-то обязаны, или совершить какое-либо другое доброе дело, не имеете на то возможности. И хотя этих людей принимают ради лучшей охраны, выходит, по-моему, ровно наоборот: их так много, что за добрую службу им ничего не платят. И поэтому, даже если бы они желали Вам служить и Вас охранять, они не могут этого делать, а если и делают, то с большой тоской и неприязнью. Так что, думаю, их служба Вам скорее на горе, чем на радость.

Хотя, сеньор, мне могут вспомниться сейчас другие недостатки, я полагаю, что и эти так велики и очевидны, что продолжать не стоит. Сеньор, это зло можно победить, если король, Вы и все мы, живущие под Вашей рукой, будем брать лишь тех, кто этого заслуживает и действительно нужен в управлении. Те, кого вы принимаете в эшкудейру, должны быть фидалгу, из хороших семей, а другого, низкого происхождения на это место не может быть поставлен никто, кроме как за какую-то особую исполненную службу. И так каждый, осуществляя ту службу, какая ему положена, будет доволен.

Не раз размышлял я, сеньор, и над делами Сеуты. Но вывод таков: до тех пор, пока ею будут распоряжаться так, как сейчас, это будет значительная трата людей, оружия и денег Вашей страны. Как я слышал от добрых и влиятельных людей из Англии, а также от здешних, они уже не считают ее нашей славой, а весьма пренебрежительно говорят, что мы удерживаем ее с огромными потерями и уроном для страны. О чем, как мне кажется, у них намного худшие сведения, чем есть на самом деле. Как исправить дело, Вы, сеньор, много раз говорили и знаете лучше, чем я мог бы написать. Мне кажется, Вы послужите Господу и себе, распорядившись без промедлений.

Для Вас, сеньор, не новость порча монеты, в Вашей стране дело обычное и приносящее великое зло всем тем, кому Вы должны делать добро. Если это зло в Вашей земле не прекращается, сеньор, Вы должны добиваться, чтобы оно прекратилось.

Сеньор, Вы хорошо знаете, как ценен добрый совет, данный и принятый благочинно, от людей добрых и рассудительных. Поэтому и все Ваши, сеньор, дела должны решаться именно таким образом и с такими людьми. В совете и в Вашем окружении (relação) Вам следует иметь людей всех сословий Вашей земли: клириков, фидалгу и простолюдинов, дабы Вам советовали, как избегать решений, вредящих им или нарушающих их добрые привилегии. Ибо я слышал, как говорили, что однажды, когда с Вами не было рядом ни одного фидалгу, в Монтеморе был издан такой указ, который, вступи он в силу, нанес бы огромный ущерб древним вольностям фидалгу.

Сеньор, в домах некоторых сеньоров Вашей страны я узнал об одном обычае, который мне так не по нраву и так отличается от того, что принято здесь, что я напишу о нем, даже если не стоит смешивать его с такими важными описанными выше вопросами. Заключается он в том, что разного рода службы, непосредственно касающиеся этих вопросов, выполняют люди самые низкие и никчемные, из-за чего выходит, что добрые люди высокого положения остаются недовольны тем, что им прислуживают недолжным образом, а люди низкого звания поднимаются выше положенного им места.