Игорь Волгин - Ничей современник. Четыре круга Достоевского

Там же. С. 295–296.

Подробнее см.: Волгин И. Л. 1) Последний год Достоевского. С. 278, 281–285; 2) Колеблясь над бездной. (См. по Указателю имён).

См. Волоцкой М. В. Хроника рода Достоевского. 1506–1933. М., 1933.

Факт, сообщённый автору этих строк писателем Анатолием Рыбаковым, который полушутя-полусерьёзно сетовал, что из-за таких воспоминаний ему трудно читать Достоевского.

Материалы по биографии М. Ф. Достоевского и Е. А. Щукиной см. подробнее: Хроника рода Достоевских (2013). С. 317–325. Цитаты приводятся по архивным источникам, упомянутым в этом издании.

Достоевский Ф. М . ПСС. Т. 28 1. С. 33. Очевидно, в память матери братьев – Марии Фёдоровны Достоевской.

Штакеншнейдер Е. А . Дневник и записки (1854–1886). М.—Л., 1934. С. 437.

Достоевская А. Г. Дневник 1867 г. С. 318.

Достоевский Ф. М. ПСС. Т. 28 2. С. 294.

Вересаев В . В студенческие годы // Вересаев В. В. Собр. соч.: В 5 т. Т. 5. М., 1961. С. 289.

Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. 6 (12). СПб., 1894. С. 657.

Хроника рода Достоевских (2013). С. 303.

Вересаев В. В . В студенческие годы. С. 292.

Хроника рода Достоевских (2013). С. 330–331.

Вряд ли Владиславлев ведал о том, что его двоюродный дед тоже задумывался над этим вопросом. В своей последней, 1880–1881 гг., записной тетради Достоевский возражал против того понимания нравственности, которое в полемике с ним предложил К. Д. Кавелин. «Недостаточно определять нравственность верностью своим убеждениям, – говорит автор “Бесов”. – Надо ещё беспрерывно возбуждать в себе вопрос: верны ли мои убеждения? Проверка же их одна – Христос, но тут уж не философия, а вера, а вера – это красный цвет» ( Достоевский Ф. М . ПСС. Т. 27. С. 56). «Красный цвет» – разумеется, не в революционном смысле, а в смысле запрета: нельзя . В 1917 г. он сделается ещё краснее. Кому бы тогда пришло в голову апеллировать к Христу для разрешения мировых и отечественных скорбей? (Это удалось разве Блоку – и то не без помощи художественного наваждения, отчасти льстящего победителям.) Интеллигент скорее «кавелинской», нежели «достоевской» школы, В. М. Владиславлев далек от формулы, предложенной некогда его выдающимся предком: « Нравственно только то, что совпадает с вашим чувством красоты и с идеалом, в котором вы её воплощаете» (Там же. С. 57). Хотя очень похоже, что автор «Большевицкого движения» прибегает к тезису об относительности морали в качестве полемического приёма.

Хроника рода Достоевских (2013). С. 340. Последующие характеристики семьи Владиславлевых приводятся по этому изданию.

На открытке с напечатанным там графоманским текстом («С праздником мужчин отважных мы сегодня поздравляем и всего, что в жизни важно, им сегодня пожелаем») она написала: «Поздравляю с днём рождения нашей Советской армии, как раньше назывался этот день. Не знаю, приходилось ли вам носить солдатскую шинель, но всё равно праздник-то мужской. Раньше говорили, что у войны не женское лицо. Ещё как – женское. Так что это и мой праздник» (Письмо автору этой книги от 19 февраля 2007 г.).

В то же время в письме от 19 февраля 2007 г. она призналась, что, читая одну из наших книг, увидела цитату из стихотворения К. Р. «Умер, бедняга! В больнице военной…»: «И всплыли у меня в памяти воспоминания из далёкого детства». Песню на эти стихи «наша няня – баба Таня (Татьяна Ивановна Каменская) со своими подругами пели, когда собирались у нас по праздникам». Наталья Александровна полагает, что няня знала всё это, «вероятнее всего, от деда Владиславлева. Она долго жила в его семье, когда дети его ещё были дошкольного возраста, служила кухаркой и помогала Софье Алексеевне растить и этих детей. В этом большая значимость Татьяны Ивановны, что она помогала растить и детей Владимира Михайловича, и его внуков (нас троих) – наследников Ф. М. Достоевского. <���…> Дед с ней часто беседовал и рассказывал о текущих <���политических> событиях. Года три тому назад (т. е. в 2004 г. – И. В. ) о Татьяне Ивановне я написала воспоминания по просьбе ее внука. И послала сестре Вере в Киев. Потом Вера мне написала, что, читая рассказ о бабе Тане, – она рыдала. Настолько сложная и интересная судьба этой женщины».