Игорь Волгин - Ничей современник. Четыре круга Достоевского

Средняя дочь, Надежда Владимировна, окончив пединститут, работала учителем географии (в войну – лаборанткой на авиационном заводе: по тем же, очевидно, причинам, что способствовали складской карьере старшей сестры). В молодости – а это конец 1920-х – она в соответствии с духом времени увлекалась плаванием и даже брала городские призы. Отец, любивший её больше других дочерей, пытался в 1930-х пристроить её к В. Д. Бонч-Бруевичу по музейной части, намекая на благодетельные наследственные черты.

«Столько мы видели несчастий за время войны, что спокойная трудовая жизнь является пределом наших желаний», – писала Надежда Владимировна в 1950 г. сводному брату Александру. У неё, школьного педагога, была дружная семья из трёх человек: она, муж и сын 1930 г. рождения, ставший впоследствии геологом. (Именно он, ныне здравствующий Алексей Вячеславович Карпов, дал многие драгоценные для истории рода сведения о своём деде Владиславлеве и о других представителях «большой семьи» Достоевских.)

Надежда Владимировна умерла в 1991 г., почти в 85 лет. Ее муж Вячеслав Михайлович – авиационный инженер, ослепший в результате падения в открытый колодезный люк и полжизни стойко переносивший своё несчастье, – пережил жену на четыре года. «Они с тётей, – говорит их племянник, – удивительно подходили друг другу – оба были волевыми, решительными, твёрдыми».

И, наконец, последняя из «мимозид», Нина Владимировна – «полная интересная дама с живым и весёлым характером». Что не мешало ей находиться в ссоре с отцом – как полагают, по причине крутого нрава родителя. В молодости, как и сестра, она была отменной пловчихой. Получила специальность инженера-проектировщика и дожила до 1987 г. Сын её замечает, что к родству с классиком она относилась «как к некоему курьёзу».

Все «мимозиды» имели детей: могучий род Владиславлевых не угас. Но если б не потомство Владимира Михайловича, цепь, пожалуй, могла бы и прерваться: об этом свидетельствует участь его сестёр – внучатых племянниц Ф. М. Достоевского.

Ольга Михайловна родилась годом позже своего брата, в 1869 г. Несмотря на столь малую разницу лет, Владимир Михайлович почитает своим родственным долгом печься о младшей сестре. При этом – без особых церемоний вторгаться даже в её интимную жизнь. Осведомившись о намерении сестры связать себя узами законного брака с неким И. П. Бережновым, добродетельный брат немедленно требует от своего петербургского приятеля собрать достоверные сведения «о здоровье и личности» жениха. Он бурно скорбит «о печальном увлечении сестры этим проходимцем» «с жутким лбом, чёрными фатовскими усами и глупыми тараканьими глазами». Он подозревает, что потенциальный родственник не только ходит «по всяким непотребным домам», но сверх того замысливает зловещий план – «высосав всё из Оли», приняться затем за остальных вполне невинных сестёр, причём пройтись сразу «и насчёт денег, и насчёт “клубнички”».

Сугубая подозрительность – родовая черта Достоевских: в этом мы убеждались неоднократно. Демонизируя бедного Бережнова (ставшего-таки мужем его сестры и прожившего с нею жизнь), Владимир Михайлович не хочет слышать возражений невесты («сестра отразила все мои атаки на её жениха одним словом: клевета») и тем паче – принимать во внимание характер её чувств. Его не трогает ни тот дошедший до него слух, что жених, которому «в лицо было брошено несколько оскорбительных упрёков», грохнулся в обморок, ни то, что возмущённая Ольга не желает больше обсуждать с братом эту деликатную тему. Бескорыстный брат готов любой ценой спасать «влюблённую девушку» – даже с помощью вызова обидчика на дуэль. Между тем сестре уже 22 года, она учится в Академии художеств и вообще вполне вменяемая особа. Правда, не так давно Владиславлевы лишились обоих родителей. Чем, возможно, и объясняется роль, которую берёт на себя старший брат.

…Муж Ольги Михайловны И. П. Бережнов, довольно крупный чиновник Министерства финансов, умер в 1919 г. Ольга Михайловна жила сначала в Самаре (у племянника Александра), позже – в Ессентуках; работала счетоводом, библиотекарем, секретарём. Но, как большинство Владиславлевых, в конце концов осела в Нижнем Новгороде (Горьком), где нашла место – очевидно, бухгалтера – в тюремной больнице УНКВД. Вспоминался ли ей в этой связи автор «Мёртвого дома», описавший свою каторжную «медчасть» как спасение и приют?

С Ольгой Михайловной была очень близка сестра Вера, которая приехала к ней в Самару, последовала в Ессентуки и затем в Горький. Там она трудилась медсестрой. И, как и Ольга, – в учреждении закрытого типа (правда, с противоположным знаком): местном партдиспансере.