Пол Картледж - Спартанцы - Герои, изменившие ход истории. Фермопилы - Битва, изменившая ход истории

Возможно, хуже всего, что в закрытом обществе, разработавшем собственный жаргон и терминологию для всех ситуаций и статусов, Аристодам был публично заклеймен «трусом» ( tresas ). Иными словами, было официально признано, что он действовал как трус, какие бы он ни приводил доводы и объяснения своего отсутствия на поле боя в решающий момент и выживания, ему не верили и объяснений не принимали. Поскольку это было первым упоминанием данного технического термина в существующей литературе, высказывалось предположение, что Аристодам был первым трусом, спартанцем, породившим новую категорию не вполне «равных» ( homoioi ) спартанцев. Это объяснение не представляется мне правдоподобным, но тот факт, что он не был пионером в этой области, никоим образом не уменьшает его унижения.

Возможно, он стремился как-то заставить изменить мнение и смягчить позор и бесчестие или пытался это сделать, говоря всем, кто хотел слушать, что искупит свою вину, если представится возможность. Такая возможность представилась ему в Платейском сражении 479 года. Такова была воинская известность Аристодама, вероятно, неохотно признаваемая, что он опять был помещен среди promachoi , в переднем строю воинов, чьи мужество и мастерство в рукопашном бою считались испытанными самым суровым образом. Спартанские гоплиты были обучены наступать в унисон, размеренным шагом, под аккомпанемент авлосов ( auloi ) — двойных тростевых духовых инструментов, которые Джон Мильтон назвал «нежными блок-флейтами». Щит перекрывал соседний щит. Таким образом, с точки зрения противника, строй гоплитов выглядел в точности, как движущаяся стена, аналог деревянных стен афинского флота. Однако незадолго до момента столкновения Аристодам еретически нарушил строй. Он взбесился. Вместо того чтобы оставаться в отведенной ему позиции ( taxis ), он как безумный бросился на противника, чтобы гарантировать свою смерть. Таким образом, он действительно совершил самоубийство, которое должен был совершить под Фермопилами, но сделал это индивидуально, не в соответствии с коллективным планом, и более того, сделал это по собственному произволу.

Геродот приводит статистику потерь обеих сторон при Платеях, а затем возвращается к обычному оценочному греческому стилю изложения. По его оценке, лучшими пехотинцами были тегейцы и афиняне, при том, что в целом в союзе таковыми были спартанцы, поскольку их победа досталась им самой дорогой ценой. Затем Геродот называет «человека дня» — Аристодама [97] По-гречески aristos означает «лучший»; термин для высшего достижения на поле брани — aristeia . Имя Аристодама означало «лучший из людей или для людей». . Однако сами спартанцы пришли к совершенно иной посмертной оценке. По их мнению, самыми достойными упоминания ( оnоmаstotatoi ) были Посейдоний (названный в честь самого важного из спартанских богов), Филокион («Любитель собак» — дань уважения известной породе спартанских охотничьих собак) и Амомфрет («Безукоризненная Добродетель»). Аристодам вообще не упоминался во время церемонии награждения.

Спартанцы были согласны, что Аристодам «совершил великие деяния» — то есть великолепно сражался; предположительно, он уложил несколько персов, прежде чем пасть. Однако он сделал это по ложной причине и ложным мотивам, в недолжное время и недолжным образом. Он сражался с расчетом на эффект и исключительно для того, чтобы погибнуть, смыв с себя пятно позора. Вместо того чтобы проявить железную самодисциплину, Аристодам действовал в припадке бессмысленного безумия; кроме того, он покинул свое место в строю и нарушил воинскую дисциплину — совершил самое ужасное преступление в глазах спартанцев. Иными словами, он совершил самоубийство недолжным образом. Геродот был настолько не согласен с этой оценкой спартанцев, что был склонен отнести ее за счет элементарной зависти. Это разногласие явилось четким указанием на расхождения между спартанскими взглядами на жизнь и смерть и представлениями прочих греков.

Как мы видели в главе 4, только спартанские солдаты, павшие на поле боя, имели право на надгробие с начертанным на нем именем, за которым следует короткая фраза «на войне». Вообще спартанцы были очень скупы на любые публичные письменные документы. Поэтому было знаком высшей чести, достигнутой теми тремя сотнями (в действительности 298-ю) ценой смерти под Фермопилами, что они были занесены в список павших в Спарте, который служил также официальным памятником войны. Геродот видел его и был горд сказать, что запомнил все их имена. Через семь столетий Павсаний Перигет, автор книг о путешествиях, тоже утверждал, что видел его. Спартанцы также несомненно играли ведущую роль в том, что убедили Дельфийскую Амфиктионию поручить Симониду воспроизвести в самих Фермопилах одну из самых известных элегий всех времен: