Михаил Бойцов - Зодчие, конунги, понтифики в средневековой Европе

Но послушай, чем питается плод во чреве. Менструальной кровью! Ведь женщины перестают испускать ее после зачатия, чтобы этой кровью питался зачатый плод. Говорят, что кровь эта столь гнусна и нечиста, что от соприкосновения с ней не родятся плоды, деревья сохнут и не дают побегов, травы умирают. Если же от нее вкусит собака, тотчас впадает в бешенство.

Зачатый во чреве плод приобретает порок семени, потому бывает, что младенцы рождаются прокаженными или с несоразмерными частями тела. И согласно Закону Моисееву женщина, из которой истекает такая кровь, считается нечистой (Лев 15: 19–24; 18: 19). Если же кто возляжет с ней, повинен смерти (Лев 20: 18). Из-за нечистоты менструальных кровей Законом Моисеевым предписано, чтобы женщина, родившая сына, не входила во Храм сорок дней, родившая же дочь — семьдесят (Лев 12).

Итак, «на что дан страдальцу свет, и жизнь огорченным душою» (Иов 3: 20)? Счастливы те, кто умер, не родившись, вкусил прежде смерть, чем узрел жизнь. Ведь некоторые родятся столь уродливыми и неестественными, что кажутся и не людьми вовсе, но некой мерзостью. Лучше бы им было вовсе не являться на свет, ибо их страшатся как страшилищ и выставляют на потеху. Многие же рождаются лишенные членов или чувств: скорбь друзей, бесславие родителей, стыд родичей! Да что говорить лишь о некоторых? Ведь все люди рождаются, лишенные знания, речи, силы. Плачущие, слабые, немощные, мало отличные от диких зверей и даже уступающие им. Ибо зверь, как родился, тотчас может ходить. Мы же не только на ноги встать не можем, но и на четвереньках не ползем.

Все мы рождаемся, стеная, дабы явить ничтожность естества. Мальчик, родившись, кричит: «А»! Девочка же: «Е»! Так они кричат «Е» либо «А», поскольку родила их Ева. Что же тогда означает «Ева»? Это стоны скорбящего, выражающие силу скорби. Потому до грехопадения звалась она женою, после же стала Евой. И сказано было ей: «В болезни будешь рождать детей» (Быт 3: 16). Боль роженицы превосходит всякую иную. Ведь Рахиль испустила дух от боли рождения и, умирая, «нарекла имя сыну своему Бенони, то есть сын скорби» (Быт 35: 18). Жена Финееса, настигнутая внезапными бедами, родила и умерла. В самый же момент смерти нарекла имя сыну своему Ихавод [599](1 Цар 19: 22). «Женщина, когда рождает, терпит скорбь; когда же родит сына, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир» (Ин 16: 21). Итак, зачинает она в нечистотах и зловонии, рождает в скорби и страдании, вскармливает в нужде и трудах, опекает в непрестанном страхе.

Нагим выходит человек из чрева, нагим уходит. Нищим приходит в мир, нищим покидает его. «Наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращуся» (Иов 1: 21). «Ибо мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем вынести из него» (1 Тим 6: 7). Если же кто выходит из чрева облаченным, то в какую ризу? Стыдно сказать, стыднее услышать, еще стыднее увидеть ее: мерзкую шкурку, обагренную кровью. Это та преграда, о которой сказала при родах Фамарь : «Как ты расторг себе преграду? И нарекла ему имя Фарес» (Быт 38: 29).

О ничтожное бесчестие человеческого состояния! О бесчестное состояние человеческой ничтожности! Исследуй травы и деревья: они дают цветы, листву, плоды. Ты же производишь гнид, вшей и глистов. Они изливают масло, вино и бальзам, ты же — слюну, мочу и кал. От них исходит благовонный аромат, ты испускаешь мерзостное зловоние. Каково дерево, таков и плод! «Не может дерево доброе приносить плоды худые» (Мф 7: 18). А что есть человек, как не перевернутое дерево? Волосы — его корни. Основание ствола — голова и шея. Грудь с чревом — сам ствол. Руки и ноги суть ветви, пальцы с суставами — побеги. Таков человек: лист, сорванный ветром; соломинка, иссушенная солнцем (Иов 13: 25).

После начала творения, как мы читаем, люди жили девятьсот и более лет. Но жизнь человеческая постепенно уменьшалась. И сказал Господь Ною: «Не вечно Духу Моему быть с человеками, потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет» (Быт 6: 3). Этот срок был установлен как для всей жизни, так и для покаяния. С тех пор, согласно писаниям, редко люди жили больше. Но жизнь человеческая все умалялась. И вот говорит псалмопевец: «Дней лет наших — семьдесят лет, а если в силах — восемьдесят лет; и большая их часть — труд и болезнь» (Пс 89: 10). А теперь «Не малы ли дни мои?» (Иов 10: 20). Дни наши «бегут скорее челнока» (Иов 7: 6). «Человек, рожденный от жены, краткодневен» (Иов 14: 1) и проч. Теперь уже немногие доживают до шестидесяти лет, весьма немногие — до семидесяти.